Благие намерения
Шрифт:
Днем арка выглядела вполне безопасно, но мерзко. Хуже, чем ночью. Серые влажные своды с непристойными надписями на двух языках (вот она, польза-то образования!), ветвистые трещины в старой штукатурке… Колодников постоял, злобно озираясь, и прошел во двор.
Во дворе тоже ничего глаз не радовало. Серая «Волга» с промятой фарой стояла в общем ряду легковых машин неподалеку от мусорных ящиков. Асфальт возле крылечка, в которое она вписалась ночью, был полностью освобожден от плотной снежной корки и, кажется, даже выметен.
На
Колодников взбежал на крыльцо, взялся за ледяную ручку входной двери…
– Щашливчик… - шаркнуло тихонько за спиной, как по наждаку, и Алексей обернулся, оторопев.
Старухи по-прежнему смотрели на него, храня неприязненное молчание. Губы у всех поджаты совершенно одинаково - так что поди пойми, кто из них подал голос.
Послышаться, вроде, не могло… Немигающие совиные глаза старых гарпий почему-то смутили Алексея настолько, что он поспешил отвести взгляд и нырнул в темный тамбур подъезда, где принялся нервно тыкать в кнопки кодового замка. Прошамканное с тяжелой завистью слово явно не было обрывком предыдущего разговора и, как ему показалось, имело прямое отношение к событиям нынешней ночи. Вспомнилась кстати смутная личина, выплывшая, как медуза из глубины аквариума, к черному оконному стеклу. «Щашливчик…» В чем же это он «щашливчик»?.. В том, что мало досталось? Меньше, чем хозяину серой «Волги»?..
Где только ни жил Алексей Колодников, но ни в одном дворе не встречал он столь древних старух - и в таком избытке. Прямо заповедник какой-то! Память огненных лет… А почему бы и нет, кстати? Вполне возможно, вдовы тех самых чекистов, шлепнутых еще достославным Лаврентием Павловичем…
Нет, но почему «щашливчик»-то? Да еще, главное, с такой ненавистью… В искреннем недоумении Алексей поднялся к себе на второй и отпер дверь.
С порога его никто не приветствовал. В кухне трещало масло на сковородке. Не раздеваясь, Колодников заглянул для начала в большую комнату и нашел ее вызывающе неприбранной. Широкое супружеское ложе было разворочено, как от прямого попадания снаряда… Сама Александра Дмитриевна еще изволила почивать. На смятой подушке лежала текстом вниз раскрытая сиреневая книжица в мягкой обложке. Блеснуло вытисненное золотом название - «Мертвых не судят».
«Повешусь, - с привычным тупым отчаянием подумал Алексей.
– Сил моих больше нет…»
На журнальном столике под торшером разлеглись две пухлые стопки бумаги, причем отдельные листы были умышленно из них выдвинуты на треть. Подошел, посмотрел. Та-ак… Частное издательство, на которое сейчас работала Александра, надо полагать, скурвилось окончательно. Испещренный корректорской кабалистикой серый прямоугольник текста был в трех местах прорублен махонькими иллюстрациями, на которых схематично нарисованные человечки делали друг с другом что-то весьма интимное. Поначалу Алексей наивно решил, что на картинках изображены различные способы возвращения к жизни выловленных из воды утопающих. Так вот, ни черта подобного!.. Кого сейчас колышет спасение на водах? Тонешь - тони! Человечки на картинках, понятно, занимались любовью…
«Необходимо
Вернувшись в прихожую, он скинул туфли, определил куртку в шкаф и двинулся прямиком на кухню. У плиты возвышался голый до пояса Димка и, жутко пошевеливая пластами спинных мышц, жарил себе глазунью.
– До двух часов ночи всякую дурь читает, спать не дает, - наябедничал в сердцах Алексей, непонятно что имея в виду: то ли детектив, то ли корректуру.
– А теперь вот дрыхнет полдня…
– Твои проблемы… - проскрипел Димка, не оборачиваясь.
Колодников ждал, что сынуля хотя бы спросит о причинах его утреннего отсутствия, но, надо полагать, никому это было неинтересно.
– К судмедэксперту ходил, - сухо сообщил он тогда.
– Чего это ты?..
– Да подрался вчера в арке…
Димка отставил сковороду на незажженную конфорку и, обернувшись, уставился на отца.
– Ты-и?..
– Да напало хулиганье какое-то… - объяснил тот, открывая холодильник и сосредоточенно оглядывая скудное его содержимое.
– Отбиваться пришлось… А эскперт - скотина! Синяки ему, видишь ли, подавай… Что ж мне, морду им надо было нарочно подставлять?
– А ну-ка покажись… - все еще недоверчиво попросил Димка.
Алексей захлопнул дверцу холодильника и предъявил неповрежденную физиономию.
– Да нету там, нету ничего!
– бросил он с досадой.
– А как это ты?..
– Уметь надо…
Димка моргал и хмурился. Ну ни фига себе! Оказывается, родитель-то его лишь представлялся лохом, а сам - гляди что творит!..
– У меня вот тоже вчера ночью… - приревновав, видать, к отцовской славе, сердито сказал он.
– Сидим с Серым, никого не трогаем… Ларек закрыли, ставень - на болт, взяли бутылку сухого - сидим, базарим… Потом слышим: кто-то ломом по дверце скребет… Серый спрашивает: «Кто?» Сам-то здоровый (в одном зале качаемся), а голосок - как у девчонки… А тот снаружи басом: «Сейчас увидишь!..» И лом уже просовывает… Ну мы вдвоем за кончик ухватились - ка-ак дернем…
– И выхватили?
– с интересом спросил Алексей.
– А то нет! Выскакиваем - пусто… - Димка вспомнил про яичницу и вновь водрузил сковороду на огонь.
– А чего ты к эксперту ходил? Вырубил, что ли, кого?
Пришлось рассказать обо всем по порядку. Димка озадаченно хмыкал.
– Это Костик из второго подъезда, - сообщил он наконец сквозь зубы.
– В свое крыльцо и вкололся… Живой хоть?
– Ну если на «скорой» увезли! Да еще с сиреной…
– Да с сиреной они и за водкой ездят… - резонно заметил Димка, открывая посудный шкафчик.
– Сам виноват. Не фига было калымить по ночам…
Потряс сковородой - и глазунья послушно соскользнула в тарелку. А вот у Алексея так никогда не получалось - масла, что ли, мало наливал?..
Колодников снова открыл холодильник и нахмурился. За яйцами надо сходить… И кубиков прикупить бульонных… Можно было, короче, и не разоблачаться.
– Ч-черт… Зря я капитану про эту драку сболтнул… - в бессчетный раз подвел он итог и, вздохнув, прикрыл дверцу.
– А то нет, что ли?
– уже с набитым ртом согласился Димка.
– С ментовкой вообще лучше не вязаться…