Благие намерения
Шрифт:
Асфальтированное дно каменной норы, ставшей сквозной лишь сегодня, было устелено слежавшимся влажным слоем мусора, в котором за день уже успели протоптать тропинку. Тянуло гнилью. Ладно, рискнем…
Пройдя мусорной стежкой, Алексей заметил, что со стороны проспекта во двор скользнула серая тень… Еще один припоздавший. И направляется прямиком к третьему подъезду. Да уж не Димка ли это? Колодников всмотрелся. Ну точно, Димка… Его спинища… Что ж, умен… В старую арку даже и не сунулся… Вот тебе и крутой!..
Окликнуть
А когда уже подходил к крыльцу, сзади сквозь траурную тихую музыку послышался тоже негромкий, но вполне явственный шум. То ли захрипел кто-то, то ли зарыдал. Что-то разбилось, что-то звякнуло…
Алексей вздрогнул и обернулся. Из черного зева арки выкатилась длинная бутылка изысканной формы. В масляном отсвете жирно блеснула обильная золотым тиснением этикетка.
Ну что за сволочи!.. Нет чтобы, как люди: допить и тихо поставить у стеночки!.. Зла не хватает! Взять бы пулемет - и прицельно, короткими очередями каждого… Или как тех чекистов… Врубить ревун, подогнать фургон - и выводить по одному!.. Рылом в стену - и из маузера в затылок!.. Алексей Колодников почувствовал зуд в указательном пальце правой руки и, стиснув зубы, круто повернулся к крыльцу…
Глава 6
Как было уже сказано, Александра Дмитриевна Колодникова прической и личиком сильно напоминала (особенно в минуты неистовства) Нестора Ивановича Махно. Именно в такую минуту и угодил, без сомнения, Колодников, отперев входную дверь своей просторной, волею случая обретенной квартиры. Разъяренная супруга встретила Алексея в передней. Сам легендарный батька выглядел так всего один раз - при печально известном штурме станции Блюменталь…
– Явился?
– процедила она, сверкая глазами.
Нервы у Алексея были на взводе, а тут еще в памяти возник как на грех давешний пожилой покойник со сложенными на груди желтоватыми пухлыми руками.
– Да?..
– заорал в ответ Колодников, чувствуя, как тяжелеет от прихлынувшей крови лицо.
– А из морга ты еще меня не забирала? Скажи спасибо, что вообще живой пришел!..
Судя по тому, что супруга так и отпрянула, Колодников был страшен.
– Дима!
– взвизгнула она, и Алексей поспешил взять себя в руки.
С видом оскорбленного достоинства он расстегнул куртку и снял шапочку. Александра ударилась в слезы.
В Димкиной комнате что-то грохнуло, скрипнуло, затем дверь приоткрылась.
– Чего
– мрачно осведомилось дитя любви.
При взгляде на него у Алексея чуть не выпала куртка из рук. Оплывшая Димкина физиономия вновь сияла глянцем свежих кровоподтеков. Этюд в багровых тонах. К левой, надо понимать, рассеченной брови сын прижимал влажный марлевый тампон с кровавым пятном. Запахло одеколоном.
– Дома не бываешь!..
– рыдала Александра.
– А с ним, смотри, что опять сделали!..
– Ты же с проспекта шел… - в недоумении выговорил Алексей.
Правый, не прикрытый тампоном глаз уставился на Алексея с недоверием и, как тому показалось, со страхом.
– Откуда знаешь?..
– Да я как раз из другой арки во двор входил…
– Дай промою!..
– взмолилась со всхлипом Александра.
– Ну что ж ты одеколоном? Это перекисью надо…
– Да погоди ты, ма!..
– Димка досадливо мотнул головой, тут же сморщился от боли и снова повернулся к отцу.
– Из какой арки? Из старой? Там же сейчас Скуржавый с пацанами!.. Полтину поминают…
– Да знаю… - недовольно отозвался Алексей и повесил наконец куртку.
– Я там тоже посидел с ними, помянул…
От изумления Димка даже тампон от брови отнял. Ох, глубоко рассекли… Шрам будет… Хорошо хоть губы на этот раз уберег - почти не шепелявит…
– Со Скуржавым?..
– Шел мимо, окликнули… - пояснил Алексей.
– Выпил с ними рюмку за упокой… Потом смотрю: народу в арке много, напрямую идти неловко… Решил обойти…
– Ах, ты с ними еще и пил?..
– взвилась Александра.
– Они сына твоего изувечили, а ты с ними…
– Мать!..
– проскрежетал Димка - и Александра умолкла.
Алексей, гримасничая от сочувствия, рассматривал Димкины повреждения.
– Что… и в той арке тоже кто-то поминал?
– упавшим голосом спросил он.
Сын в ответ лишь коротко вздохнул. Алексей растерялся окончательно. Он мог поклясться, что в каменной норе, выходящей на проспект, никого не было.
– Но ты их хоть… видел?
– Последнее слово Колодников произнес чуть ли не шепотом. Вспомнились вновь двусмысленные и зловещие Борькины байки, пустая гулкая арка и брюзгливый голос оперуполномоченного: «Сквозь очки вас ударили, получается…»
– Никого я не видел…
– Как не видел? Проспект же! Светлым-светло!..
– А так! Не видел - и все!
– огрызнулся Димка и затравленно взглянул на отца неповрежденным глазом.
Угомонились лишь во втором часу. А ближе к двум раздался настойчивый звонок в дверь. Алексей выругался шепотом, вылез из-под одеяла и пошел открывать. «Если опять Борька - придушу…» - мрачно подумал он, нашаривая выключатель в прихожей.
– Кто там?..