Благие намерения
Шрифт:
– Простите?..
– не поверил своим ушам Алексей.
– Да его же монтировкой по голове били!..
– взорвался детина.
– В двух местах башка продырявлена! Не мог он вести машину! И в арку зарулить - не мог!..
Замолчал - и, гневно сопя, отвернулся вновь. Колодников обмяк и вопросительно воззрился на сидящего за столом.
– То есть к-как?..
– с запинкой спросил он.
– Я же сам видел…
– Видел, - спокойно согласился тот.
– Вот и давай - то, что видел…
– Но ведь я же… Все как было, так и рассказываю…
– Да не было так… - Сидящий поморщился.
–
– Н-ну… - оскорбленно пожимая плечами, начал Алексей.
– Я подошел… заглянул в арку…
– Там кто-нибудь в это время находился?
– Н-нет… Во всяком случае, я посветил - никого не заметил…
– Фонарем?
– Нет, брелоком…
– Чем-чем?.. А-а, брелком?..
– Брелоком, - упрямо повторил грамотный Колодников, но впечатления это, кажется, не произвело.
– Вы были в очках?
– Да… Но я бы и без очков разглядел…
– Так. Дальше.
– Сделал первый шаг, меня ударили…
– Сзади?
– Нет, спереди, слева. Несильно, но прямо в глаз…
– А очки?
– Очки я тут же сорвал…
– После удара?
Колодников моргал.
– Сквозь очки вас ударили, получается, - заметил опер.
– Д-да, действительно… - чувствуя легкий озноб, выдавил Колодников.
– Как же это?..
Тот, что помоложе, длинно прицыкнул в раздражении и стал смотреть в потолок.
– Объяснить?
– спросил тот, что постарше.
Дар речи Алексей Колодников утратил, и, очевидно, это было воспринято как знак согласия.
– Не бил вас никто, - со вздохом сообщил опер.
– Так, припугнули… Ну, может быть, пару подзатыльников отвесили… И не до того, как машина в арку зарулила, а после. Так ведь?
Он подождал ответа, но видя, что свидетель по-прежнему пребывает в остолбенении, продолжил вполне дружески:
– Ну и чего испугался?.. Будь это в самом деле крутые, ты бы здесь сейчас не сидел. Они бы тебя сразу убрали. Таким ведь без разницы: трупом больше, трупом меньше… А раз начали грозить, значит сами боятся. Натворили дел сгоряча, потом опомнились, обделались - так все обычно и бывает… Короче, вот тебе лист, вот тебе ручка, садись поближе и пиши… И кончай трястись! Здоровый же мужик!..
Нетвердыми пальцами Колодников принял шариковую ручку, взглянул на нее растерянно - и решительно отложил на пододвинутый оперуполномоченным чистый лист.
– Ложные показания… - с запинкой выговорил он, - давать не буду…
Оба милиционера уставились на Колодникова. У рукастого детины даже челюсть слегка отвисла.
– Ты, может, съел чего?..
– изумленно и в то же время угрожающе вымолвил он, при этом почему-то понизив голос и оглянувшись на дверь.
– Какие ложные показания?.. Ты за базаром-то следи!.. Кто тебя заставляет давать ложные показания?..
– Я рассказал все, как было… - через силу отвечал ему Алексей, - но вы мне не верите… Тогда я не знаю, что мне тут писать… Если то, что я видел, противоречит какой-то вашей версии…
Детина шевельнул желваками и в сердцах отвернулся к окну.
– Что видели, то и пишите… - сказал оперуполномоченный, должно быть, тоже занервничав.
– Только имейте в виду: то, что
– Под какую статью?..
– холодея, вымолвил Колодников.
Опер открыл было рот, затем на округлом лице его внезапно изобразилась досада, и он обернулся к молодому:
– Коль! Не помнишь? За ложные показания - какая это статья по новому кодексу? Никак я к нему не привыкну…
Как выразился однажды Сергей Есенин устами красного китайца Литза-Хуна: «У меня болит живот от злобы». Нечто подобное ощутил и Алексей Колодников, покинув мерзкое здание с бетонными ребрами. Хотелось раздобыть где-нибудь динамита, вернуться и взорвать райотдел к едрене фене!
«Неспособность государства защитить своих граждан…» Да на фиг сдалась государству эта способность, если оно своих граждан и защищать-то никогда не собиралось!.. «Следи за базаром…» Надо же!.. Прав, прав был Димка: с ментовкой лучше не вязаться… Гуманоиды какие-то, а не люди.
Вне себя Колодников миновал квартала три, а затем обида и гнев пошли на убыль, уступая место клокочущей язвительности.
Нет, в самом деле (ядовито рассуждал Колодников, обходя лужу), какой смысл милиции вести борьбу с преступным миром? Во-первых, опасно, а во-вторых, невыгодно… По логике, им с преступным миром надо ладить, собирать с него дань, прикармливать осведомителей… Скажем, гуляет какой-нибудь крутой… Тронут его менты? Нет, не тронут. Потому что можно и на перестрелку нарваться… Или, скажем, бомж лежит… Тоже не тронут. Нет им смысла возиться с бомжом, с бомжа и взять-то нечего… То ли дело мирные законопослушные граждане! Вот с ними бороться - одно удовольствие. Оружия у них нет, алиби - тоже, запутать их на допросе - пара пустяков…
Ну вот вам, пожалуйста, легки на помине! С сиреной и с мигалкой… Не иначе за водкой едут… А вон еще один… Трется у перекрестка, жезлом себя по штанине похлопывает… А морда-то, морда… Жаждущая. Явно на коньяк не хватает - ждет, когда какой-нибудь Алексей Колодников на красный свет попрется сдуру!.. Так вот, облезешь! Не пойдет Колодников на красный, не надейся…
«Милиционеры, несомненно, гуманоиды.» - Возникшая ранее мысль обрела вдруг чеканную форму, а дальше на Алексея снизошло вдохновение.
«Двуногие, прямоходящие, - выковывал он фразу за фразой, - издали они весьма напоминают представителей homo sapiens, особенно если переодеть их в гражданское… Мало того! Однажды я собственными ушами слышал, как один милиционер назвал другого Колей… Вы не поверите, но у них даже есть имена - как у людей!.. Однако стоит вглядеться попристальней - иллюзия рассеивается. Что-то подсказывает вам: идущее навстречу существо, столь разительно похожее на человека, в действительности работает в милиции… Возможно, дело тут в выражении глаз. Это иное мышление, иная логика, а самое главное - иная мораль. Боюсь, что они так и останутся для нас загадкой…»