Благие намерения
Шрифт:
Валерий Михайлович спазматически глотнул и, обойдя стол, тяжко сел на свое рабочее место.
– Что это такое?
– хрипло спросил он, ткнув подбородком в сторону железяки.
– Да это ж он и есть!
– Кто "он"?
– Ахломов постепенно свирепел.
– Автоматический захват для переноски стального листа. Макет в одну пятую натуральной величины. Безобразие… - забормотал Подручный, поворачивая железяку то так, то эдак.
– На глазок его делали, что ли? Пропорции не те, без замеров вижу. А к чему крепить?
–
– Голос Ахломова не предвещал ничего хорошего.
– В том-то и дело!
– закричал Подручный.
– В том-то и дело, что такого заказа я мехмастерским не давал. Это либо самодеятельность, либо… - лицо его на секунду отвердело, - либо заказ был дан через мою голову.
"Через твою голову!
– с ненавистью подумал Ахломов.
– Не могло же мне три раза померещиться!" Захват! Хорош захват, если буквально десять минут назад он собственными глазами видел, как этот, с позволения сказать, захват аккуратно перекладывал листы из одной пачки в другую, на мгновение задерживая каждый перед… бог его знает, перед чем - глаз на железяке не было.
– Я этого так не оставлю!
– с трудом потрясал железякой Подручный.
– Я узнаю, чья это работа. Я сейчас в мехмастерские пойду!
"А потом - к главному", - машинально добавил про себя Ахломов, с огромным облегчением наблюдая, как Виталий Валентинович в обнимку с железякой покидает его кабинет.
Конечно, если бы Ахломову дали опомниться, он бы испугался по-настоящему. Но вот как раз опомниться ему не дали - в дверь уже лезли заказчики.
И каждого надо было успокоить, каждого заверить, каждого спровадить.
Посещение Подручным мехмастерских ничего не дало. Филиппыч щелкнул по железяке крепким широким ногтем и, одобрительно поцокав языком, с треском почесал проволочную седую шевелюру.
– Не наше, - с сожалением сказал он.
– Заводская работа. Видите, шлифовочка? Суперфиниш!
Словечко это почему-то доконало Виталия Валентиновича. В его истерзанном служебными неприятностями мозгу возникла нелепая мысль: кто-то его подсиживает. Кому-то очень нужно, чтобы безграмотно выполненный макет его детища попался на глаза начальству в то время, когда отдел и без того срывает все сроки.
– Сейчас выясним, - бормотал он, поднимаясь в лифте на второй этаж, - выясним, кто это у нас такой самородок… Иван Кулибин… Суперфиниш, понимаете!..
Железяка с преданным видом стояла возле его правой ноги наподобие собаки пограничника.
Главный, подергиваясь и жестикулируя, расхаживал по кабинету и, казалось, разговаривал сам с собой, не обращая внимания на Ахломова, который подсолнушком поворачивался на стуле за перемещающимся начальством.
– Что, нет у нас специалистов квалифицированных?
– горько вопрошал главный.
– Почему мы никогда не можем предъявить себя лицом? НИПИАСУ - может. ГПКТБ, - отплевался он согласными, - может.
На секунду он задержался возле стола, с отвращением шевельнул стопку серых листов (с 21-й страницы по 115-ю) и вопрошающе обратил к Ахломову резное морщинистое лицо страдальца.
– Алексей Сергеевич, - преданно глядя на главного, сказал Ахломов, - а, по-моему, это же мелочи…
– Да хороший вы мой!
– в ужасе перебил его главный, воздев пухлые складчатые ручки.
– Делая мелочь, мы должны делать эту мелочь так, чтобы посмотрели на эту мелочь и сказали: "Вот мелочь, а как сделана! Фирма!"
И, выпалив свое любимое словцо, главный устремился к дверям, где уже с минуту маячили очки и зеркально выбритые щеки Подручного.
– Вот!
– воскликнул он, отбирая из рук Виталия Валентиновича давешний кошмар Ахломова.
– Вот! Это я понимаю! Это профессионально!
И, не прерываемый ни Подручным, ни - тем более - вскочившим со стула Ахломовым, главный поставил терпеливую железяку на стол и принялся умиленно ее осматривать.
– Это - фирма, - приговаривал он.
– Это - на уровне. Можем, значит, когда захотим! Виталий Валентинович, что это такое?
– Да… мм… видите ли, - расстроенным голосом начал Виталий Валентинович, - это, в некотором роде, макет нашего автоматического захвата…
– Ну что я могу тут сказать! Это - фирма. С этим не стыдно и в министерство показаться.
– Главный любовно снял с железяки пылинку и насторожился.
– Слушайте, а зачем вы мне его принесли?
– Сделан-то он, конечно, старательно… - промямлил Подручный, чувствуя, что пришел не совсем вовремя, - но размеры, Алексей Сергеевич, пропорции… Крайне неточно сделано.
Главный закатил огромную паузу, в течение которой смотрел на Подручного.
– Ну, я не знаю, товарищи, - вымолвил он, безнадежно улыбаясь.
– Или у нас нет квалифицированных специалистов…
Ахломов, не слушая, присматривался к железяке. Нет, как хотите, а не могло это двигаться. Единый кусок металла, монолит. Скорее уж обрезок рельсы поползет на манер гусеницы. А лапы! Каждая на конце скруглена. Как можно такой лапой что-нибудь ухватить? Может быть, присоски? Показаться невропатологу? Но ведь двигалось же оно, черт побори!
– А достижения?!
– Главный уже бегал по кабинету.
– Страшно смотреть, как они у нас нарисованы!
Железяка изумленно щелкнула и зажужжала. Главный запнулся и укоризненно посмотрел на отпрянувшего от стола Ахломова.
– Виталий Валентинович, - позвал он, вновь повернувшись к железяке.
– Здесь можно что-нибудь исправить?
Вопрос застал Подручного врасплох.
– Н-ну, если здесь сточить, а тут приварить…
– Берите, - прервал его главный.
– Берите ваш макет и несите его слесарям. Если это их работа - пусть переделают. Если нет - все равно пусть переделают!