Благие намерения
Шрифт:
Ар-Шарлахи невольно повысил голос:
– Это тень Ар-Мауры! И судья здесь не голорылый. Кроме того, мы с ним знакомы!..
Алият запнулась и бросила на него взгляд, исполненный ненависти, недоверия и страха:
– Врешь!..
– А ну-ка тихо!
– прикрикнул глава стражников.
– Молча идти!
И они пошли молча. Пересекли небольшую рыночную площадь, можно сказать, пустую, где на месте сломанного храмика горделиво задирал подбородок еще один каменный голорылый идол в полтора человеческих роста. Краем глаза Ар-Шарлахи заметил хозяина каторги,
Завидев процессию, торговцы зашевелились, привставая, по рядам прошелестело имя Шарлаха, и хозяин каторги обмер, узнав в связанном разбойнике своего скарабея. Что он при этом подумал, сказать трудно. Должно быть, только и смог, что, запинаясь, возблагодарить Улькара (а может, и четырех верблюдов, кто знает!) за поистине чудесное избавление от едва не приключившейся беды. Шутка ли - провести два дня с самим Шарлахом, прикинувшимся простым каторжанином!..
– Ты?!
– не веря, выдохнул досточтимый Ар-Маура, и глаза его начали выкатываться. Казалось, еще немного - и досточтимого хватит удар.
– А… а где же?..
Нечеловеческим усилием воли судья все же совладал с собой и с оглядкой осел на высокий резной стул. Помол-чад, со страхом глядя на узника.
– Начальника первой стражи, - приказал он наконец перехваченным горлом.
– Он сейчас… э-э… - начал было секретарь.
– Знаю. Поднять и привести.
Во дворике возникла легкая суматоха. Слабым мановением руки досточтимый Ар-Маура повелел пленнику приблизиться. Ар-Шарлахи двинулся к судье, и веревка натянулась.
– Убью, - тихонько предостерегла Алият. Не обращая на нее внимания, Ар-Шарлахи сделал еще один шаг, увлекая женщину за собой.
– Понимаешь, ночью ко мне подсадили двоих, - торопливо начал он.
– Вот ее и…
В этот миг Алият мотнула головой, сбрасывая повязку, и кинулась на Ар-Шарлахи, явно норовя впиться ему зубами в горло. Однако стражники свое дело знали. Веревочные петли рванули узников в разные стороны, едва не придушив обоих.
Досточтимый Ар-Маура сидел неподвижно. Сбивчивые невнятные слова Ар-Шарлахи поразили судью настолько, что он, казалось, даже и не заметил короткой схватки, разыгравшейся у его ног. Наконец медленно повернулся к испуганно моргающему секретарю.
– Закрыть порт!
– рявкнул судья так страшно, что юноша отшатнулся.
– Обыскать все каторги и парусники! Нанявшихся сегодняшним утром - привести сюда!..
– Досточтимый замолчал и с отвращением взглянул на корчащуюся у ног полузадушенную Алият.
– Кобру эту - отвязать и запереть!
И сразу кругом забегали, засуетились, забренчали оружием. Кашляя и держась за горло, Ар-Шарлахи поднялся с плоских влажных камней, которыми был вымощен судейский дворик. Алият увели в дом.
– Говори, - глухо приказал судья. Кое-как, ощупывая без малого не раздавленную гортань, Ар-Шарлахи сипло поведал
Густые, с проседью брови судьи зашевелились угрожающе.
– Сын владыки!
– прохрипел он, стискивая огромные кулаки.
– Потомок разбойников! И не сладил с женщиной?..
– Ты видел, что это за женщина?
– беспомощно возразил Ар-Шарлахи.
– Сам же говоришь: кобра!..
Узкая дверь открылась, и в судейский дворик нетвердо ступил не на шутку встревоженный начальник первой стражи. Будучи не на службе, он был, согласно меткому определению секретаря, именно «э-э…», но, правда, трезвел на глазах.
– Каким образом могло так случиться, что ждущий приговора Шарлах и приговоренный Ар-Шарлахи оказались в одной яме?
– скрипуче осведомился судья.
– Как в одной?
– растерялся голорылый.
– Почему в одной?..
Не получив ответа, он оглянулся по сторонам. Взгляд его упал на Ар-Шарлахи.
– Так это же… - Стражник осекся, моргнул и вдруг резко повернулся к судье: - А… тот? Другой!
– Выпущен из ямы перед рассветом, - сухо сообщил досточтимый Ар-Маура.
Начальник первой стражи побледнел. Вот теперь он был трезв, как горный родник.
– 3-закрыть порт!..
– заикаясь, выговорил он.
– Уже закрыт, - сказал судья.
Голорылый обмяк. Ар-Шарлахи покосился на юного секретаря и увидел, что и тот близок к обмороку. Румянец сбежал с его нежных щек, и теперь юноша стоял, вцепившись , в ажурные перила лесенки, с ужасом глядя на судью.
Ах да, вспомнил Ар-Шарлахи, это ведь именно он насчет меня распорядился… Точно, точно… Ар-Маура еще сказал ему: «Присмотри, чтобы не в общую яму и чтобы коврик бросили…» Да-а… Стало быть, влип мальчуган… Да что говорить! Все влипли…
– Что же делать?
– беспомощно проговорил начальник первой стражи.
– Меньше увлекаться пальмовым вином, - процедил судья и кивнул стражникам на Ар-Шарлахи: - Этого можно развязать.
Те сноровисто освободили узника от веревок и вновь отступили на шаг.
– Ну и как же я теперь покину тень до заката?
– сердито спросил Ар-Шарлахи, разминая запястья.
– Порт-то закрыт…
– А ты ее и не покинешь, - мрачно промолвил досточтимый Ар-Маура.
– Посидишь пока взаперти, а там видно будет…
Узкая дверь с решетчатым навершием закрылась, щелкнул хитрый стальной замок. Алият, сжавшись в комочек, сидела в углу и только посверкивала сердито глазами из щели меж белых складок плаща и накидки.
– Ты! Кобра!
– с угрозой сказал Ар-Шарлахи.
– Еще раз на меня кинешься - придушу! Запомнила? Ответом было презрительное молчание.
– Главное, было бы из-за чего кидаться1 - недовольно прибавил он.
– Мы с судьей сто лет знакомы. И секретарь меня узнал, и начальник стражи… Так что, считай, поймают скоро твоего Шарлаха. Порт уже закрыли…