Благие знамения
Шрифт:
– Зато после нашей победы жизнь станет лучше! – прохрипел ангел.
– Но уже не будет такой интересной. Слушай, ты ведь понимаешь, что я прав. С арфой в руках ты будешь так же счастлив, как я с вилами.
– Ты же знаешь, мы не играем на арфах.
– А мы не пользуемся вилами. Я выражался риторически.
Они пристально смотрели друг на друга.
Азирафаэль развел изящными, тщательно ухоженными руками.
– Видишь ли, наши просто в восторге от того, что конец близится. Ради этого ведь все и задумывалось. Последнее, главное испытание. Огненные мечи, Четыре Всадника, моря цвета крови и прочая морока. – Он пожал плечами.
– А потом «Конец игры, бросьте монетку»? – произнес Кроули.
– Иногда ты выражаешься так затейливо, что мне трудно уловить мысль.
– Мне нравятся моря такими, какие они
Азирафаэль снова пожал плечами.
– Боюсь, высшая мудрость для тебя непостижима.
Ангел поежился и запахнул пальто. Над городом собирались тучи.
– Пойдем куда-нибудь погреемся, – предложил он.
– Ты приглашаешь? – хмуро отозвался Кроули.
В мрачном молчании они направились к выходу из парка.
– Не то чтобы я был с тобой не согласен, – говорил ангел, пока они брели по траве. – Просто мне предписано повиноваться. Ты же понимаешь.
– Мне тоже, – откликнулся Кроули.
Азирафаэль поглядел на него искоса.
– Да ну? – спросил он. – Ты же все-таки демон.
– И что с того? Неповиновение у нас одобряется лишь в общем смысле. А конкретные случаи жестоко караются.
– То есть конкретные случаи неповиновения им?
– Вот именно. Забавно, да? А может, и нет. Как думаешь, сколько у нас еще времени?
Кроули махнул рукой в сторону «Бентли», и машина гостеприимно распахнула дверцы.
– Ну, есть разные предсказания, – сказал Азирафаэль, мягко опускаясь на пассажирское сиденье. – Точно – до конца столетия, хотя необычных явлений можно ожидать и раньше. Большинство пророков уходящего тысячелетия заботились скорее о метрике стиха, чем о точности.
Кроули взглянул на ключ зажигания. Тот провернулся.
– Что-что? – спросил он.
– Ну, понимаешь, – с готовностью сказал ангел. – «И мир перестанет быть с небом в ладу в татата-татата-таком-то году». Вот и подбирали, какой год уложится в этот размер. К примеру, цифра шесть точно не влезет, так что все годы, в которых есть шестерки, должны быть довольно безопасными.
– А какого рода явления?
– Двухголовые телята, небесные знамения, гуси, летящие задом наперед, рыбные дожди, ну и прочее в таком роде. Присутствие Антихриста нарушает причинно-следственные связи.
– Гм-м.
Кроули выжал сцепление. Потом что-то вспомнил и щелкнул пальцами.
Блокировка колеса исчезла.
– Давай перекусим, что ли, – сказал он. – Помнится, я задолжал тебе обед – когда бишь это было?
– В 1793-м, в Париже, – ответил Азирафаэль.
– Да, точно. Царство террора. Ваших рук дело или наших?
– Мне казалось – ваших.
– Не помню. Зато ресторанчик был вполне приличный.
Когда они проезжали мимо дорожного инспектора, у того вдруг загорелся блокнот, к немалому удивлению Кроули.
– Я совершенно уверен, что ничего такого не делал, – сказал он.
Азирафаэль покраснел.
– Это я, – признался он. – Мне всегда казалось, что их изобрел кто-нибудь из ваших.
– Неужели? А мы считали, что из ваших.
Кроули еще раз посмотрел на дым в зеркале заднего вида.
– Ладно, – сказал он. – Давай-ка заглянем в «Ритц».
Заказывать столик он даже не собирался. В этом мире такие вещи, как заказ столика, происходили с кем угодно, но не с ним.
Азирафаэль коллекционировал книги. Будь он до конца откровенен с собой, ему пришлось бы признать, что книжный магазин – всего лишь место, где он хранит свою коллекцию (кстати, в его профессии это далеко не редкость). Старательно изображая почтенного букиниста, он использовал все возможные средства за исключением физического насилия, дабы удержать клиентов от совершения покупки. Неприятные запахи сырости и плесени, враждебные взгляды, плавающие часы работы – по этой части он стал невероятно изобретательным.
Азирафаэль собирал книги уже давно и, как все коллекционеры, имел свои пристрастия.
Ему принадлежало более шестидесяти книг с предсказаниями, в которых описывались события последних веков второго тысячелетия. Он питал слабость к первоизданиям Оскара Уайльда. И еще у него был полный набор Нечестивых Библий, [33] каждая из которых благодаря
В их числе была Неправедная Библия, названная так из-за опечатки в Первом послании к Коринфянам: «Или не знаете, что неправедные Царство Божие наследуют?», а также Библия Прелюбодеев, изданная Бейкером и Лукасом в 1632 году, где в седьмой заповеди тоже пропустили частицу «не», получив в итоге: «Прелюбодействуй». Среди прочих имелась Библия Проклинающая («проклинаю тебя» вместо «заклинаю тебя»), Паточная Библия («разве нет патоки в Галааде?»), Библия стоящих рыб («И будут стоять подле него рыбы», хотя пророк Иезекииль говорил о рыболовах), Библия Крестозадвижения и так далее. Азирафаэль раздобыл все до единой. Даже самую редкую, изданную в 1651 году лондонскими книгопродавцами Билтоном и Скэггсом.
33
Большая часть перечисленных книг вполне реальна (Примечание редактора).
Ее выход в свет был чудовищным провалом, но компаньонов ожидало еще два, не меньших.
В этом издании, широко известном как Провально-Посольная Библия, обширная опечатка, если ее можно так назвать, закралась в пятый стих 48-й главы книги пророка Иезекииля:
«2. И от пределов Дановых к востоку даже до моря, се удел Асиров.
3. И от пределов Асировых, от сущих к востоку, даже до моря, се удел Неффалимов.
4. От пределов же Неффалимовых от страны восточныя даже до страны моря, се удел Манасии.
5. Провались она к диаволу, сия каторга печатная! Мастер Билтон – тот еще жантильмен, а мастер Скэггс, се скряга закоснелый. Всяк, у кого ума хоть на грош, ныне под солнцом греется, а не торчит до ночи в богадельне драной, да пойдет оно все на @-*"АЕ@;!
6. От пределов же Ефремовых, иже на восток, даже до моря, се удел Рувимов». [34]
34
Библия Провально-Посольная прославилась также тем, что в третьей главе книги Бытия содержала двадцать семь стихов вместо обычных двадцати четырех. // После двадцать четвертого стиха, который в обычной версии читается как «И изгнал Адама, и поставил на востоке у сада Едемского херувима и пламенный меч обращаемый, чтобы охранять путь к дереву жизни», можно было прочитать: // «25. И вопросил Господь Ангела, охраняющего врата восточные, говоря, Где пламенный меч, что Я дал тебе? // 26. И ответствовал Ангел: да только что тут был. Наверное, положил куда-то, вот склероз. // 27. И Господь не вопрошал его боле». // Очевидно, эти добавочные стихи вписали уже в верстку. В те времена печатники вывешивали корректурные оттиски на деревянных рамах на улицу – для вящего поучения народа и бесплатной корректуры заодно. А поскольку весь тираж в конце концов пошел в печку, никому не пришло в голову связать появление лишних стихов с владельцем соседней книжной лавки, любезным мистером А. Зирафаэлем, который всегда охотно помогал с переводами и чей почерк все отлично знали.
Второй знаменитый издательский провал Билтона и Скэггса произошел в 1653 году. Благодаря редкостной удаче они раздобыли экземпляр знаменитых «Утраченных ин-кварто» – трех пьес Шекспира, которые не были изданы в формате ин-фолио и считались безвозвратно потерянными для ученых и театралов (до нас дошли только их названия). В руки к Билтону и Скэггсу каким-то образом попала самая ранняя из шекспировских пьес: «Комедия о Робин Гуде, или Шервудский лес». [35]
Господин Билтон заплатил за томик ин-кварто без малого шесть гиней, прикинув, что удвоит свои доходы, всего лишь переиздав его ин-фолио в твердом переплете.
35
Другие две пьесы назывались «Мышедавка» и «Юлий Цезарь – суперстар». (Примечание авторов). // «Мышеловка», трагедия, которую ставят в Эльсиноре по заказу Гамлета, и одноименная детективная пьеса Агаты Кристи (1952) (Примечание редактора).