Благие знамения
Шрифт:
Тем временем Кроули и Азирафаэль тайно встречались на крышах автобусов, в картинных галереях и на концертах, дабы обменяться впечатлениями и улыбками.
Когда Магу исполнилось шесть лет, няня ушла, забрав с собой Пирата; в тот же день уволился и садовник. Оба они покидали дом в легкой растерянности.
Образованием Мага стали заниматься два новых наставника.
Мистер Гаррисон рассказывал ему о царе гуннов Аттиле, [51] о Владе Дракуле и Темной Сути Человеческой Души. [52] Он пытался обучить Мага искусству демагогии, репетируя с ним политические речи, способные покорить сердца и умы миллионов.
51
Демьен
52
Всячески избегая упоминаний о том, что Аттила слушался свою матушку, а Влад Дракула неустанно молился каждый божий день.
Мистер Кортезе рассказывал ему о Флоренс Найтингейл, [53] Аврааме Линкольне и приобщал к искусству. Он говорил о свободе воли, самопожертвовании, а также о том, что С Людьми Следует Поступать Так, Как Ты Хотел Бы, Чтобы Они Поступали С Тобой.
И оба постоянно читали мальчику Откровения Иоанна Богослова.
Несмотря на все их старания, Маг проявлял прискорбно хорошие способности к математике. Оба гувернера не слишком радовались его успехам.
Когда Магу исполнилось десять лет, он увлекся бейсболом; ему нравились пластиковые игрушки, которые превращались в другие пластиковые игрушки, хотя разницу между теми и другими мог заметить лишь натренированный глаз; он тщательно собирал марки, обожал жевательную резинку со вкусом банана, любил комиксы, мультфильмы и свой гоночный велосипед.
53
Опуская связанные с сифилисом подробности (Примечание авторов). // Флоренс Найтингейл (1820–1910) – английская сестра милосердия. По недостоверной легенде, умерла от сифилиса (Примечание редактора).
Кроули забеспокоился.
Они встретились в кафетерии Британского музея – еще одном укромном приюте усталых пехотинцев холодной войны. Слева от них за столиком сидела парочка американцев в строгих костюмах и с военной выправкой – они незаметно передавали портфель, набитый сомнительными долларами, маленькой чернокожей женщине в темных очках; за столиком справа замначальника MI7 и офицер местного подразделения КГБ спорили о том, кому из них платить за чай со сдобными булочками.
Наконец Кроули высказал то, о чем не позволял себе задумываться все эти десять лет.
– Если тебя интересует мое мнение, – сказал Кроули, – он чертовски нормальный ребенок.
Азирафаэль положил в рот очередной кусочек яйца в соусе «Адское пламя» и запил его глотком кофе. Потом промокнул губы бумажной салфеткой.
– А все мое благотворное влияние, – сказал он, сияя. – Или, вернее сказать, моей маленькой команды. Что есть, того не отнять.
Кроули отрицательно мотнул головой.
– Это я учел. Послушай, в этом возрасте он уже должен пытаться менять мир вокруг по своему желанию и подобию, ну и все такое прочее. И не пытаться даже. Он должен делать это, сам того не осознавая. Ты что-то похожее замечал?
– В общем, нет, но…
– Он уже должен стать средоточием чистой силы. И где она?
– Ну, пока я не замечал, однако…
– Он слишком нормален. – Кроули побарабанил пальцами по столу. – Не нравится мне это. Что-то не так, но я никак не возьму в толк, что именно.
Азирафаэль позаимствовал с тарелки Кроули кусочек торта «Пища богов».
– Что ж, он еще только растет. И небесное влияние, конечно, сказывается на его характере.
Кроули вздохнул.
– Надеюсь, он справится с цербером.
Азирафаэль приподнял одну бровь.
– С цербером?
– Подарочек
Сообщение пришлось прямо на середину «Чирс», [54] одного из любимых телесериалов Кроули. То, что можно было изложить за одну минуту, заняло целых десять, и когда инфернальная передача снова сменилась земной, Кроули уже потерял нить сюжета.
– Они посылают цербера, чтобы тот везде сопровождал и охранял мальчика. Самого здоровенного выбрали.
54
Американский комедийный сериал (1982–1993) (Примечание редактора).
– Неужели никто не заметит, что откуда-то вдруг взялась здоровенная черная собака? Его родители, к примеру.
Кроули резко встал, отдавив ногу болгарскому атташе по культуре, который оживленно беседовал с хранителем антикварной коллекции ее величества.
– Никто ничего не заметит. Это же реальность, мой ангел. А юный Маг, догадывается он об этом или нет, может делать с ней все, что пожелает.
– И когда же появится эта собака? Как ее зовут?
– Я же сказал: в его одиннадцатый день рождения. В три часа пополудни. Она учует его присутствие и придет к нему. И он сам должен придумать ей кличку. Это очень важно. Имя определит ее сущность. Киллер, Террор, Кошмар – там увидим.
– Ты будешь при этом присутствовать? – небрежно спросил ангел.
– Во что бы то ни стало, – сказал Кроули. – Я все-таки надеюсь, что дела у парня обстоят не так уж плохо. Увидим, кстати, как он отреагирует на эту псину. Глядишь, кое-что и прояснится. Надеюсь, он отправит ее восвояси или хотя бы испугается. Если же он даст ей имя, мы проиграли. Он обретет все свои силы – и добро пожаловать, Армагеддон!
– Что ж… – откликнулся Азирафаэль, потягивая вино (которое только что перестало быть кисловатым «Божоле» и стало вполне приемлемым, но весьма удивленным «Шато Лафит» урожая 1875 года). – Полагаю, там мы и увидимся.
Среда
В центре Лондона царила дымная августовская жара.
День рождения Мага стал настоящим событием.
В гости пришли двадцать мальчиков и семнадцать девочек. Среди детей сновали блондины с одинаковыми короткими стрижками, в стандартных темно-синих костюмах и с плечевыми кобурами. Целая команда поставщиков привезла конфеты, торты и чипсы. Процессию фургонов возглавлял антикварный «Бентли».
«Удивительных Харви и Ванду» («Детские праздники – наша специальность!») неожиданно постигло желудочное расстройство, но, по счастливому и поистине удивительному стечению обстоятельств, им сразу же нашлась замена: на выручку охотно пришел некий фокусник.
У каждого есть маленькое хобби. Невзирая на решительные возражения Кроули, Азирафаэль твердо вознамерился приспособить к доброму делу свое.
Азирафаэль ужасно гордился своим мастерством фокусника. В 1870-х годах он брал уроки у самого Джона Маскелайна [55] – почти целый год практиковался в ловкости рук, пряча монеты в ладонях и извлекая кроликов из цилиндров. Как ему казалось, он вполне преуспел в этом искусстве. Вся беда в том, что, хотя способности Азирафаэля позволяли ему проделывать трюки, при виде которых самым знаменитым иллюзионистам осталось бы лишь сдать свои волшебные палочки в утиль, он никогда не применял то, что называл своими врожденными дарованиями. Это и было его слабым местом. Он даже потихоньку начинал жалеть, что забросил тренировки.
55
Джон Маскелайн (1839–1917) – английский иллюзионист и изобретатель (Примечание редактора).