Благородна и благочестива
Шрифт:
– Да я сам не ожидал! – взвыл молодой пират, подпрыгивая на месте. – Оно просто внутри как поднялось… как накатило… Я защитить нас хотел! Чтобы не заметили…
– Справился, поздравляю! – сплюнул Рыжий барон. – Нас не заметили! Себову тучу лет не замечали! Как не спилили, не пойму? Да я счёт дням потерял! Только из ненависти к тебе и держался, земляное отродье!..
– Отец, – тихо позвала Камилла.
Золтан Эйросский вздрогнул всем телом, словно лишь теперь, со звуком её голоса, окончательно проснулся, пришёл в себя от колдовского превращения. Медленно повернул голову.
– Камилла? – недоверчиво, оглядывая дочь
– Давно не виделись, батюшка, – слабо улыбнулась Камилла.
Золтан Эйросский протянул дрожащую руку, коснулся кончиками пальцев лица дочери, скользнул на затылок, проводя ладонью по длинным медным прядям. Шумно выдохнул.
– Как же ты… выросла. Камилла…
И обхватил её – крепкими, жёсткими и знакомыми руками. Едва не задушил в первом же порывистом объятии, сильно прижался губами к её макушке, тиская дочь руками-капканами.
– Девочка моя, Камилла! Как ты изменилась… Проклятье… проклятье! – Рыжий барон резко отстранился, так что Камилла наконец смогла и вдохнуть, и откашляться. – Сколько же меня не было? Сколько я… мы… так простояли? – и Золтан неопределённо кивнул за спину.
– Ой, да скоро уж шесть лет как, – подсчитала дочь. – Могло быть и хуже, батюшка.
Золтан Эйросский медленно, каменея лицом, обернулся к застывшему пирату. Эллар-Рафаэль виновато пожал плечами и ухмыльнулся, поймав взгляд Камиллы.
– Что не так-то? – уточнил молодой маг земли. – Как будто я сам меньше пострадал! Зато я тебя, рыжая, помню ещё совсем мелкой и плоской, а теперь… вон какая! Ух!..
И воспитанный пиратами наследник престола почти похабно причмокнул губами.
– Ещё слово – и ты сдохнешь, гадёныш некоронованный, – процедил ллей Золтан. Разглядел наконец притихшую толпу вокруг, выцепил взглядом короля, тяжело опиравшегося на камердинера, и неловко поклонился. – Забирайте, ваше величество! Клянусь честью Эйросских ллеев, это пропавший принц Рафаэль, будь он неладен! На левом плече татуировка – герб Айронфисских ллеев. Такую едва ли подделать. А уж фокусы с деревьями только маг земли мог сотворить! – и Золтан Эйросский скрипнул зубами, явно с трудом подавляя жажду убийства. – Если сомневаетесь – обряд крови в помощь, ваше величество! Я своё дело сделал и желаю откланяться.
Судя по хмурым взглядам королевского совета, опальному ллею Эйросскому и впрямь пожелали укатиться подальше и поскорее. Видимо, взаимной оказалась любовь Рыжего барона и придворного мира. Вот только его величество так не считал.
– Вы останетесь, ллей Золтан, – прошелестел король Родрег. – Потому что моему сыну потребуется верный друг при дворе. И вы не откажетесь, потому что ваш долг – защитить собственного зятя от возможных угроз. Я доверял вашему отцу, юный Золтан, доверяю и вам. И нет лучшей претендентки в будущие королевы, нежели ваша прекрасная дочь, Камилла. Если бы не она, судьба королевства Айрон оказалась бы плачевной. Да и вопрос с престолонаследием это решит раз и навсегда. Два старейших магических рода… старшая ветвь Айронфисских и средняя линия Эйросских… А ллей Блаунт, если жив, восстановит семя Ватерлисским ллеям – чтобы в их роду снова рождались маги воздуха. У ллейны Бианки прекрасная дочь… Ох, неужели… я дожил до этого дня… славного дня…
Камилла побледнела,
– Так это… Рыжий барон, – обратился принц к единственному знакомому лицу, – я чего-то не понял. Вот этот – мой отец?
Неуважительный тон королевского отпрыска заставил советников поморщиться да обменяться возмущёнными и говорящими взглядами, но короля Родрега это не смутило.
– Мой Рафаэль, – выдохнул его величество, протягивая сухую ладонь к настороженному пирату. – Как долго я искал тебя!..
И уже без чувств рухнул на руки охнувшему камердинеру.
***
Камилла сидела в отведённых ей покоях, с ногами забравшись на диван. Роскошное платье, которое пожаловали ей родственницы ллейны Бианки, Ромина и Рогнеда, и посвежевшее после омовения тело нисколько не радовали. Не помогла ни помощь чужой камеристки, ни собственное отражение в зеркале. Ромида и Рогнеда, конечно, угождали как могли, как только при дворе разнеслись захватывающие слухи о возвращении наследного принца, признании его советом, и о грядущей помолвке ллейны Эйросской и Рафаэля Айронфисского.
Вот только мэм Гирр, милостью его величества новый начальник королевской стражи, принёс неутешительные новости: на северном пути посланники нашли убийц ллея Салавата мёртвыми и ранеными, и ни следа ллея Блаунта. Выжившие говорили о сильном ветре, в котором скрылся раненый паладин, но что случилось после, никто не знал.
На вопрос, как сильно ранен их единственный противник-маг, выжившие отвечали коротко: в грудь.
– Если, как ты говоришь, ллей Патрик Блаунт – маг воздуха, да ещё и паладин, то уж как-нибудь выкрутится, – грубовато утешил дочь ллей Золтан, сидя в кресле рядом с наследным принцем. И пират, и Рыжий барон выглядели теперь получше: королевский камердинер расстарался, привёл в приличный вид светлейших ллеев. – Любопытно бы взглянуть на этого мага воздуха.
Камилла не выдержала, вскочила с дивана, нервно прошлась по роскошной приёмной отведённых ей покоев. Пнула подвернувшийся под ноги пуфик, схватила и поставила обратно кувшин с водой.
– Почему он не догнал нас? – нервно потребовала Камилла, оборачиваясь к отцу.
– Может, обратно в орден направился? – пожал плечами Рыжий барон, поднимаясь с кресла. – Дочь… я не видел тебя почти шесть лет. В вынужденном заточении есть свои преимущества. Я застыл в собственных мыслях, и каждая сходилась на тебе. Мы с твоей матерью… по-разному жили. Но не было ни дня, чтобы я жалел о выборе, потому что Отец Небесный даровал мне тебя. И я виноват перед тобой.
Камилла обернулась. Дёрнула плечом, не глядя на отца. Рыжего барона она давно простила, попросту похоронив в себе ярость, злость и возмущение. Некогда думать о прошлом, когда есть тревожное настоящее. А оно каждый день получалось тревожным, в старой хижине на Рыжих Островах. Отец таков, каков есть – так объясняла воспитаннице мэма Софур. Усидеть на месте Рыжий барон не мог, и в том не было её вины. Хотя и счастья ей преждевременное сиротство не добавило.
– У нас отобрали лавку, – зачем-то сказала Камилла. – И я служила в ней у нового хозяина. Представь только на миг… каково это. И няня жила со мной только потому, что другого крова у неё не осталось. Знаешь, сколько раз я её из кабаков вытаскивала?