Благородна и благочестива
Шрифт:
– Придворному совету, принцу Рафаэлю, глашатаям…
– Старый интриган! – поразился Рыжий барон.
– …и батюшке вашему, светлому ллею Тадеушу, хотя весть о повторных сумасбродствах его отпрыска наверняка добила бы благородного мага огня…
– И не побоялся бы? Я же тебя первым в расход пустил бы!
– Всё в руках Отца Небесного…
– Отец там, – ткнул в потолок Рыжий барон. – А я здесь. Кого ты боишься больше, старый мерин?
На счастье, отвечать мэму Лиссу не пришлось: мэм Гирр уже препроводил ллея Ленара в королевские покои. Последний действительно оказался единственным,
– Вот, – лаконично сообщил начальник стражи, отворяя двери.
Королевский камердинер лишь губы поджал в ответ на такое вопиющее неуважение к дворцовому этикету. Ллея Ленара следовало представлять согласно всем титулам, когда он заходил в комнату; молодой воин этими правилами пренебрёг.
Допрос проходил всё там же, в приёмной покойного короля Родрега; оскорблённого подозрениями камердинера отправили обратно к телу мага земли – готовить к погребению.
– Здравствуй, Ленар, – сдержанно поприветствовал племянника ллей Салават, не вставая с кресла. Маг воды после тяжёлого исцеления снова потребовал воды – и выпил несколько кувшинов подряд, прежде чем утолил жажду. Зато теперь старший советник хоть и казался утомлённым, но оставался собранным и внимательным, как всегда. – Скажи, ты был здесь, когда умирал Родрег?
Ллей Ленар, напротив, выглядел болезненным и раздражённым, но при таком скоплении народа сумел всё же взять себя в руки.
– И не только я один, дядя, – сдержанно, но неприязненно подтвердил племянник. – Все советники по очереди к дверям подходили. И придворные по углам тёрлись. Радостной вести ждали, не иначе.
Наследный принц Рафаэль нахмурился, неуютно поёрзав на облюбованном подоконнике. На том, чтобы бывший пират не участвовал в переговорах, ллей Салават настоял. Мол, для слуг и придворных фигура будущего короля всё ещё оставалась таинственной и непостижимой; хорошо бы поддержать ложное впечатление, пока возможно. Истинный облик будущего монарха многих бы шокировал.
– Кто, помимо нас, заходил в покои Родрега? – так же спокойно поинтересовался старший советник.
– Я так долго не караулил, дядя, – пока ещё вежливо, но явно нервозно отозвался ллей Ленар. – Увидел только одного человека. Он ждал за колонной и зашёл внутрь, когда ллей Золтан и мэм Гирр выбежали из покоев.
– И стража позволила? – удивилась Камилла.
Тут же прикусила язык, потому что ллей Салават шумно и выразительно втянул носом воздух, недовольный её вмешательством. Злить старшего советника больше не хотелось: именно благодаря ллею Салавату её Патрик сейчас жил.
– Родрег не объявлял моего отца предателем, – неприязненно покосившись на Камиллу, всё же ответил Ленар. – Публично – не объявлял. Такому человеку, как светлый ллей Корнелиус, препятствовать не посмели.
– Они его впустили? – без удивления уточнил ллей Салават, в то время как за его спиной сдавленно выругался Рыжий барон. – Как же он там оказался?
Ленар хмуро дёрнул щекой.
– Вышел со стороны оранжереи, – нехотя признался наследник рода воды. – Я его увидел и позвал. Отец ответил, чтобы я ему сейчас не докучал и чтобы занялся своими делами. Хотя бы и к дурманным зельям вернулся.
Тени, пролегшие на болезненном лице ллея Ленара, тронули
– Паршивые отцы получаются из магов, – сочувственно проронил Рыжий барон, явно думая о своём.
– Я не послушался, – продолжил Ленар.
Ллей Золтан понимающе хмыкнул.
– …и остался вместе с ним. Ждать.
– Корни не препятствовал? – быстро спросил ллей Салават.
– Сказал, что если я хоть звук подам, он вытянет из меня всю жизнь, – равнодушно поведал племянник. – Мол, невелика потеря для этого мира.
– Прервать собственный род? – не поверил Рыжий барон.
– Раньше тебя это не волновало, – отрезал ллей Салават, не оборачиваясь. – Не перебивай. Что дальше, Ленар?
– Дальше ллей Золтан и мэм Гирр выбежали из покоев. Отец велел мне оставаться на месте, а сам прошёл к распахнутым дверям. Стражники растерялись, но пропустили.
Мэм Гирр лишь зубами скрипнул: его недосмотр. Простительный для молодого начальника стражи, непростительный для опытного бойца.
– Правильно сделали, – неожиданно одобрил ллей Салават. – Иначе Корни вытянул бы из них всю влагу, сиречь саму жизнь. Долго он там пробыл?
– Нет, почти сразу вышел. Довольный и расслабленный. Даже меня приласкал: посмотрел в упор и сказал, что могло получиться и хуже. Акт творения человеческой жизни, мол, даже ему неподвластен, так что за конечный результат он не в ответе. Но собой, мол, я недурён и в целом не дурак, хоть и растворил серое вещество в дурмане. Что за серое вещество? – вдруг задумался ллей Ленар. – Я не спросил. Отец всегда заговаривался.
– Куда он направился затем? – продолжил допрос ллей Салават. – Ты пошёл за ним?
– Обратно в оранжерею, – дёрнул щекой Ленар. – Он не препятствовал. Даже по щеке потрепал напоследок. Сказал, что теперь, когда он готов к путешествию по мирам, то даже немного сожалеет, что мы не стали близки. Правда, тут же добавил, что вряд ли это вообще возможно: я лишён магического дара, а ему неинтересны дурманные зелья. А между прочим, я уже три луны не употребляю, – почти с ненавистью выдохнул Ленар. – И это, проклятье, очень тяжело.
Повисло недолгое молчание. Камилла не особо приглядывалась к племяннику Салавата. Патрик, который отказался до окончания допроса выходить из приёмной, всё же недостаточно окреп, чтобы сидеть, и удобно устроился на одном с ней диване. Удобство заключалось в том, что паладин лежал на спине, положив голову на колени Камилле, ради приличия подложив под макушку тоненькую декоративную подушку. Это не мешало ему время от времени незаметно тереться о её живот то носом, то щекой.
Ну то есть, это Камилла надеялась, что незаметно. Даже на отца лишний раз не глядела, чтобы внимания не привлекать.
– Я горжусь тобой, Ленар, – тихо проронил ллей Салават. – Рад, что ты внял моему совету.
Племянник отрывисто кивнул.
– Куда же отправился Корнелиус из оранжереи? – мягко продолжил старший советник.
– Никуда, – тут же ответил Ленар. – Там ручей протекает. Отец… стёк в него. Изменился, в смысле… вначале фигура стала водяной, а затем уже водопадом обрушился в ручей. Кажется, даже против течения пошёл. Там ещё чёрный камень водой унесло. Так странно – от отца даже одежды не осталось, а камень вот…