Благородный дом. Роман о Гонконге.
Шрифт:
— Понятия не имею. Я абсолютно уверен, что Синдерс разрешит мне прочитать бумаги до своего отъезда.
— А если не разрешит? Кросс пожал плечами.
— Нам нужно взглянуть на них, так или иначе.
— Данросс?
— Только в крайнем случае. Он слишком ценен на своем месте, и я предпочел бы, чтобы он оставался у меня на виду. Как насчет Травкина?
— Твоя информация оказалась бесценной. Все проверено. — Суслев рассказал ему главное о встрече с Травкиным и добавил: — Теперь он наш верный пес навсегда. Сделает все, что мы захотим. Все. Думаю, и Данросса убьет, если понадобится.
—
— Немного, — улыбнулся Суслев.
— Его жена жива?
— О да, tovarich, она жива.
— Но она не на собственной dache?
— Сейчас да.
— А раньше?
Суслев пожал плечами.
— Я сказал, что мне велено. Кросс закурил.
— Что тебе известно про Иран?
Суслев снова бросил на него острый взгляд.
— Очень много. Это одна из восьми оставшихся у нас великих целей, и там сейчас проводится крупная операция.
— На советско-иранской границе высадилась Девяносто вторая аэромобильная дивизия США!
Суслев уставился на него, разинув рот:
— Что?!
Кросс передал ему рассказ Роузмонта об операции «Учебный заход». Когда он упомянул, что американские подразделения оснащены ядерным оружием, Суслев сделался бледным как мел.
— Матерь Божья! Эти проклятые Богом американцы в один прекрасный день совершат ошибку, и нам тогда уже не выпутаться! Надо же быть такими ослами, чтобы разворачивать подобное оружие.
— Вы можете выступить против них?
— Конечно нет, пока, — раздраженно ответил Суслев. — Суть нашей стратегии в том, чтобы не вступать в непосредственный конфликт с Америкой, пока она не будет полностью изолирована и пока не исчезнут все сомнения в окончательной победе. Сейчас прямой конфликт был бы самоубийством. Мне нужно срочно связаться с Центром.
— Доведи до их сведения, что американцы считают это лишь учебным заходом. Убеди Центр, что нужно убрать ваши войска и спустить все на тормозах. Сделать это нужно сразу, или могут быть неприятности. Не устраивайте американским войскам провокаций. Через несколько дней американцы уйдут оттуда. Не допускайте утечки информации о вторжении вашим внутренним шпионам в Вашингтоне. Пусть она сначала поступит от ваших людей в ЦРУ.
— Девяносто вторая действительно там? Это кажется невероятным.
— Вы лучше бы оснащали свои войска для переброски по воздуху, чтобы они стали более мобильными, чтобы возросла их огневая мощь.
Суслев крякнул.
— На решение этой проблемы направлена энергия и возможности трехсот миллионов русских людей, tovarich. Дайте нам двадцать лет... ещё всего лишь двадцать лет.
— И что тогда?
— В восьмидесятых годах мы будем править миром.
— К тому времени давно уже никого не останется в живых.
— Ты-то останешься. Будешь править любой областью или страной, какой захочешь. Англией, например.
— Извините, но там ужасная погода. Кроме одного-двух дней в году, когда это самое прекрасное место на земле.
— Эх, видел бы ты мой дом в Грузии и окрестности Тифлиса. — Глаза Суслева засверкали. — Райский уголок.
Пока они говорили, Кросс постоянно оглядывался по сторонам. Он знал, что подслушать их нельзя. Полусонный Брайан Квок сидел, ожидая его, на трибуне. Роузмонт и остальные исподтишка
— Ты уже разговаривал с Джейсоном?
— Конечно, когда мы с ним были на трибуне.
— Хорошо.
— Что он сказал про де Вилля?
— Он также сомневается, что Жака когда-нибудь выберут тайбанем. После вчерашней встречи я тоже так считаю: очевидно, что де Вилль слишком слаб, или у него уже нет той уверенности. — Потом Суслев добавил: — Так часто происходит с агентами, когда они глубоко законспирированы и не предпринимают активных действий, а только ждут. Это труднее всего.
— Да.
— Человек он неплохой, но, боюсь, не выполнит своего предназначения.
— Что ты планируешь в отношении него?
— Ещё не решил.
— Превратить его из «внутреннего шпиона» в «шпиона обреченного»?
— Если только возникнет угроза тебе или остальным в «Севрине». — Для тех, кто наблюдал за ними, Суслев поднес к губам флягу и предложил Кроссу, который отрицательно покачал головой. Оба знали, что во фляжке простая вода. Суслев понизил голос: — Я вот что думаю. Мы активизируем деятельность в Канаде. Понятно, что французское сепаратистское движение там — замечательная возможность для нас. Если Квебек отколется от Канады, на всем североамериканском континенте сложится совершенно новая расстановка сил. Я подумал, что будет отлично, если де Вилль возглавит отделение «Струанз» в Канаде. А?
— Очень хорошо, — улыбнулся Кросс. — Очень, очень хорошо. Мне Жак тоже нравится. Жалко было бы терять его просто так. Да, это был бы весьма умный ход.
— Больше того, Роджер. У него ещё со времен послевоенной жизни в Париже есть влиятельные друзья среди канадских французов. Все они открыто выражают сепаратистские настроения, все примыкают к левому крылу. Кое-кто из их числа уже становится заметной политической силой в масштабах страны.
— Ему придется отказаться от глубокой конспирации?
— Нет. Жак сможет дать новый толчок делу сепаратизма, не подвергая себя опасности. Как глава важного филиала «Струанз»... и если один из его закадычных друзей станет министром иностранных дел или премьер-министром, а?
— А это возможно?
— Возможно. Кросс присвистнул.
— Если Канада отойдет от США, это будет переворот из переворотов.
— Да.
Помолчав, Кросс сказал:
— Жил-был когда-то китайский мудрец. Приятель попросил его благословить новорожденного сына. Благословение было следующим: «Давайте помолимся за то, чтобы он жил в интересные времена» [221] . Так вот, Григорий Петрович Суслев, чье настоящее имя — Петр Олегович Мзытрык, мы-то уж точно живем в интересные времена. Не правда ли?
221
В 1966 г. Роберт Кеннеди сказал в одном из своих выступлений: «У китайцев есть проклятие: „Чтоб он жил в интересные времена". Нравится нам это или нет, мы живем в интересные времена...» Эта фраза стала популярной в Америке, однако её китайское происхождение спорно.