Благородный воин

Гарвуд Джулия

– Ты еще станешь умолять, чтобы я тебя взял. – Барон вздернул голову жены за подбородок, и поцелуй заглушил ее протесты.

Она машинально начала втягивать его язык в себя и тут с удовольствием услышала, что Джеффри застонал сам.

Он схватил ее на руки, отнес на кровать, положил на живот и сам навалился сверху. Элизабет подумала, что задохнется, но муж приподнялся и принялся от плеч до поясницы покрывать поцелуями ее спину. Когда он дошел до ягодиц, Элизабет обеими руками комкала простыню и громкими стонами заявляла о своем желании. Джеффри запустил одну ладонь

между ее ног и легкими движениями начал высекать искры в чреве Элизабет.

– Ну, скажи, что ты меня хочешь! – потребовал он.

Пальцы неустанно делали свое дело, и, чтобы прервать сладостную пытку, жена согласна была сказать все что угодно.

– Да, Джеффри, – выдохнула она, когда пальцы проникли в теплое лоно. – Хочу!

Элизабет попыталась перевернуться, обнять мужа и принять в свое тело. Но он не позволил ей двинуться. Сам встал на колени меж ее бедер и приподнял ягодицы.

– Скажи еще раз!

– Хочу! – выкрикнула жена. – Ну пожалуйста! – Она уже не соображала, что просит его по-настоящему.

Джеффри удовлетворенно заворчал, быстро вошел в нее и заполнил всю. Элизабет от удовольствия ойкнула и закрыла глаза. А когда достигла вершины страсти, Джеффри замер. Потом приподнял, жадно поцеловал в губы, лег на спину и потянул жену на себя. Элизабет прильнула к его рту и вожделенно застонала. И в этот миг он вошел в нее во второй раз. Жена откинулась назад, бедра пришли в движение – сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, пока мысли и чувства не взорвались ослепительной вспышкой. Она выкрикнула его имя, и он ответил на зов. Весь выгнулся и, крепко держа за ягодицы, достиг самой души. Дрожь восторга охватила обоих. Любовники встретились взглядами: в глазах Джеффри Элизабет не увидела торжества победы, и сама не стыдилась, что унижена и покорена. Оба испытывали одно-единственное общее чувство – восторг.

Наконец она медленно опустила веки, рухнула Джеффри на грудь и осталась лежать, лишь вздымаясь и падая в бездну в такт тяжелому дыханию мужчины. Потом попыталась привести чувства в порядок, но они по-прежнему оставались обостренными. И терпкий аромат свершившейся любви, и даже золотистый отсвет огня на их телах придавали всему окружению соблазнительный оттенок. И Элизабет удовлетворенно вздохнула.

«Ну пожалуйста, Джеффри, не злорадствуй и не смейся надо мной», – мысленно молила она. И, поняв, что гладит мужа по волосатой груди, отдернув руку, прошептала:

– Каждый раз как впервые.

Дыхание Джеффри замедлилось, Элизабет показалось, что мужа охватывает дрема, и она понадеялась, что он не успеет похвастаться своей очевидной победой.

Но она ошиблась: Джеффри не собирался засыпать.

– Нет, любимая, каждый раз все лучше и лучше, – хрипло проговорил он. – Взгляни на меня, Элизабет. Тебе не было больно?

– Нет.

Джеффри откинул волосы с ее лица и сжал ладонями щеки с такой мучительной нежностью, что она чуть не расплакалась. Он потянулся и трепетно поцеловал ее в полураскрытые губы.

– Знаешь, то что есть между нами… наше чувство… было бы святотатством использовать его в качестве оружия друг против

друга. Никогда не пытайся отнять то, что принадлежит мне. – В его голосе не было ни малейшего гнева, одна только ласка. – И я обещаю не отнимать твоего.

– Но, Джеффри, – начала Элизабет, – как же…

– Раздоры между нами кончаются перед порогом спальни. И при первых лучах солнца возобновляются.

Элизабет охватила печаль.

– Если тебе угодно.

Она ничего не ответила и прижалась щекой к груди мужа. Слова Джеффри привели ее в смятение.

* * *

Барон был уверен, что на следующее утро послушная Элизабет придет с извинениями. Послушная! Ха! Джеффри даже громко фыркнул. Вот уж неподходящее определение для его молодой супруги.

Как она посмела проигнорировать требование мужа и не молить о прощении? Он покачал головой, вспомнив, как утром Элизабет поднялась с постели, подошла к окну и указала пальцем на солнце. Тогда барон так вспылил, что запер жену в комнате и приказал не приносить ни еды, ни питья и не пускать к ней гостей. В тот день никто не удивился его распоряжению – решили, что с наступлением ночи недоразумение между мужем и женой будет улажено.

Но этого, конечно, не произошло. И уже на следующий день его приказу начали противиться: сначала мягко, но достаточно, чтобы понял самый тупоголовый, потом – все более явно. Джеффри приходил в спальню и обнаруживал дверь незапертой. В комнате появлялись подносы с едой, но никто не помнил, чтобы их туда приносили. Однако жена не брала ни крошки и ничего не пила. На третий день Джеффри попытался ее уломать отказаться от голодовки. На четвертый – приказал поесть.

– Не хочу, чтобы ты умерла прямо у моих ног. – А когда она вопросительно вздернула бровь, что-то забормотал о малолетнем брате и деде, которых он успел полюбить и не желал бы огорчать.

После этого в голову Джеффри пришел новый план, как заставить Элизабет пойти на попятную. И с другими женщинами он непременно бы сработал. Но только не с Элизабет. Она не походила на других. Отрезы дорогой материи остались незамеченными. А портнихе пришлось просить барона, чтобы тот приказал миледи разрешить снять с нее мерки. И он, разозлившись не столько на жену, сколько на себя, разумеется, сделал это. Противника следует знать! Сколько раз эта фраза возникала и билась у Джеффри в мозгу. И он признавался себе, что совершенно не понимает образа мыслей Элизабет. И уж, во всяком случае, не желает, чтобы жена оставалась его противником.

– Если не возражаете, Джеффри, я хотел бы перекинуться с вами парочкой слов. – Знакомый голос прервал невеселые раздумья и вернул барона к действительности. Он поднял глаза и встретился взглядом с дедом Элизабет Элслоу.

– Подкрались, как настоящий охотник, – похвалил он старика. – Я не слышал шагов.

– Просто задумались, – понимающе улыбнулся сакс.

– Что верно, то верно, – признался барон.

– И наверняка о жене. – И, заметив, что Джеффри собирается возразить, предостерегающе махнул рукой. – Да будет вам, милорд! Вы ведете себя с ней как ребенок!