Благородство и страсть
Шрифт:
Он провел рукой по ее локонам, и на пальцах осталась пара волосков. Но вместо того чтобы стряхнуть их, Кенан положил их в карман жилета. Он помахал приближающимся дамам.
– Откажете человеку, который спас вас от негодяя? Уверен, если рассказать об этом Л отбери и его друзьям, они будут убиты вашей неблагодарностью.
Лорд Невин был прав: этот кошмарный тип ни перед чем не остановится, пока не добьется своего!
– Как вы смеете меня шантажировать, сэр?
Его взгляд жег ей губы. Уинни ничего не могла поделать: она тоже помнила их поцелуй.
– Мы
Глава 6
Рей Фокс, герцогиня Рекстер, одетая в утреннее муслиновое платье в кремово-серую клетку, присоединилась за столом к мужу с сыном.
– Доброе утро, мама, – поздоровался с ней Дрейк и уставился в газету.
Она любовалась красивым профилем сына. За последние годы он сильно повзрослел, превратившись из ее единственного ребенка в мужчину. Она мечтала 6 внуках, которых он ей подарит, чтобы уйти в них и не вспоминать о прошлом.
Муж, казалось, не замечал ее присутствия. Глаза его покраснели (он почти не спал), похоже, ему было плохо после вчерашнего кутежа. Герцог откусывал с вилки сардельку и мрачно жевал. То, что он не обращал внимания на жену, было не ново.
После двадцати девяти лет совместной жизни вместо любви и уважения, о которых она мечтала невестой, в их доме царили безразличие и равнодушие. Вскоре после рождения Дрейка герцогиня поняла: в сердце мужа для нее места нет. Однако она была не из тех добродушных женщин, которые мирятся с обидами и изменами. Когда-то понадобились настоящая сила и изобретательность, чтобы заставить такого распутника, как Рекстер, жениться на ней. В отношениях с мужем Рей всегда рассчитывала только на себя, и в эти моменты чувствовала, что она что-то значит. Слуга поставил перед ней тарелку и налил в чашку горячего кофе. Но ей не было никого дела до завтрака. Едой и приборами она лишь занимала руки.
– Вы обещали, что мы съездим к Графтонам, Рекстер, – мягко напомнила герцогиня.
Что-то в тоне жены, очевидно, насторожило герцога. Он сменил свою вялую позу, раздраженно посмотрел на нее и моргнул, думая, как от нее избавиться.
– Я был занят, мадам.
Пьянство, карты или очередная любовница могли погубить его. За все эти годы острота боли от обид притупилась. Рей никогда не требовала объяснений. Ложь обычно жалила сильнее, чем правда. Несмотря на все, оставив обиды, она хотела поговорить о том, в какое положение они попали. В конце концов, во всем была только его вина.
– Уже поползли слухи. Боюсь, всплыл один из ваших грехов, герцог.
– Что? – Он наставил на жену вилку. – Опять вы про эту певицу? Я же говорил вам: как и многие другие джентльмены, которые видели ее выступление, я нанес ей визит, чтобы высказать восхищение ее… ну, ее талантом. И ничего больше, что бы там ни болтали.
Певица. Актриса. Официантка. Проститутка… Их было столько, что имена
– Я не о вашей канарейке говорю, Рекстер, – сквозь зубы проговорила Рей. – Я о той несчастной, что родила вам ублюдка. Вы еще помните ее, или же у вас все перемешивается, когда вы напиваетесь?
Рекстер задумался. Когда-то жена считала, что его темно-голубые глаза душевны и поэтичны. Она была ослеплена его титулом, покорена обаянием и не замечала его бездушной натуры. Рей взглянула на сына. Казалось, тот не прислушивался к разговору. Дрейк был погружен в газету и так крепко ее держал, что пальцы побелели.
– Эйдин Милрой. Ирландка. Неплохая актриса, но Боже, что за лицо, – вспоминал он, вздыхая. – Столько лет ее не видел.
Не отрываясь от газеты, Дрейк сказал:
– Неудивительно, отец. Она умерла.
– Умерла? – Словно услышав горестную новость, герцог прижал пальцы к глазам и провел ладонями вниз по лицу. – Ах, да. Эйдин. Эти годы. Я иногда забываю.
– Вы уже забываете женщин, с которыми спали на прошлой неделе. Что же так беспокоиться из-за той, что умерла пятнадцать лет назад, – съязвила Рей. Ей не понравился отсутствующий взгляд мужа. – Что действительно должно беспокоить нашу семью, так это ее ублюдок.
– Кенан? Этот мальчик безобиден. – Герцог снова сосредоточился на еде.
Но Рей была настойчива: она поймала взгляд мужа и наклонилась вперед.
– Тот мальчик уже мужчина, Рекстер. Его больше нельзя сбрасывать со счетов, если его принимают в светском обществе!
Дрейк перестал притворяться, что читает, и отложил газету. Погладив край тарелки, он сказал:
– Его поддерживает Лотбери. И другие тоже. Успех Милроя на ринге и его случайное родство с нашей семьей открывают перед ним многие двери. Хозяйки не могут устоять перед его дурной славой и памятью о давнем скандале.
Из всех грехов Рекстера связь с Эйдин Милрой Рей считала наихудшим, просто непростительным. Может, с ее стороны было эгоистично обвинять покойную. Но, в конце концов, герцогиней стала Рей.
Несмотря на это, пока она мечтала о красавце герцоге, который должен был принадлежать только ей, Рекстер безрассудно посеял свое семя в актрисе. Разъяренная, но уверенная, что только она выносит ему наследника, она поддалась на его соблазн.
И не просчиталась. Рей подозревала, что Рекстер влюбился в эту ирландку, тогда как с ней, его женой, оставался лишь из чувства долга.
Все же она обладала неоспоримым преимуществом: ее отец был графом. Если Рекстеру было все равно, с кем спать, то титул требовал большей разборчивости при выборе жены. Герцог слишком любил пожить в свое удовольствие, чтобы упустить неплохой годовой доход, который принес бы ему этот брак. Он был не первым, кто по молодости из-за денег совершил такой грех.
Эйдин Милрой первая родила Рекстеру сына. Но через три месяца Рей отняла у нее победу.
Теперь, спустя все эти годы, незаконнорожденный добился невозможного, и его приняли в обществе. Чтобы защитить себя и свою семью, Рей была готова на все. Даже раздавить еще одного из Милроев.