Благородство и страсть
Шрифт:
Грейс мысленно обругала свое желтое платье, в котором она и вправду была похожа на проститутку. Если бы у нее было время подготовиться к этой встрече, то она, разумеется, надела бы черное шерстяное.
– Ты та самая шлюха, которую Монкс и Файли нашли в Бристоле? – У него оказался низкий и на удивление приятный голос.
– Милорд, не нужно меня так называть. – Инстинкт подсказывал ей, что следует вести себя сдержанно и спокойно и по возможности обойтись без подхалимажа и патетики. – Меня зовут Грейс Паджет, я уважаемая всеми вдова.
Его брови удивленно вспорхнули вверх. По всей видимости, для него было сюрпризом то обстоятельство, что она изъяснялась таким прекрасным языком.
– Мадам, лгать бессмысленно. Мои люди сказали, что нашли вас в доках, когда вы искали клиента.
Лорд Джон говорил таким тоном и так смотрел на нее, как будто она была чем-то вроде куска грязи под его ногами. Ее надежда, мгновенно испарившись, уступила место отчаянию. Неужели она и в самом деле думала, что этот человек сразу же выпустит, ее, как только она назовет ему свое имя? И почему она решила, что он поверит ей? Как глупо с ее стороны рассчитывать на какое-то сочувствие и понимание. Ведь это именно лорд Джон приказал Монксу и Файли похитить ее. Ей же говорил об этом лорд Шин.
Грейс старалась держаться спокойно, но с каждым мгновением этот невозмутимый мужчина, внешне – образец респектабельности, пугал ее все больше.
– Я пошла искать кузена, который должен был встретить меня на станции. – Грейс столько раз повторяла свою историю, что ей начало казаться, что все это уже давно не имеет к ней никакого отношения. – Вы должны отпустить меня к моей семье.
– Чтобы отделаться от неприятного клиента, ты решила подсунуть мне эту историю? Монке поставил меня в известность, что ты избегаешь моего племянника.
К щекам Грейс прилила кровь. Слышавшееся в голосе лорда Джона презрение приводило ее в бешенство.
– Если бы я действительно была такой женщиной, за которую вы меня принимаете, – к ее горлу подкатил ком, и она с трудом проглотила слюну, – мне бы не составило труда лечь в постель к любому клиенту.
– Может быть, и так. – Его взгляд устремился вдаль, а пальцы нетерпеливо забарабанили по крышке стола.
Повисла пауза. Она тянулась и тянулась, становясь совершенно невыносимой.
Наконец он снова посмотрел на нее, на этот раз в его взгляде сквозила неприкрытая неприязнь.
– Если то, что вы говорите, правда, то, боюсь, ваше присутствие здесь может создать нам трудности. – В его голосе не ощущалось удивления, только досада и раздражение. Он жестом указал на стоявший напротив него стул: – Пожалуйста, присядьте, миссис Паджет. Я правильно назвал ваше имя?
Грейс продолжала стоять. Ее затылок начало неприятно покалывать, но она должна была держаться уверенно и не отступать.
– С вашего позволения я пойду и переоденусь в свое платье, в котором меня привезли сюда. Я уже неделю нахожусь здесь, и моя семья, без сомнения,
Тонкие бесцветные губы лорда Джона растянулись в улыбке, и в эту минуту он вдруг сделался еще больше похожим на маркиза.
– Разумеется, разумеется; моя дорогая, они должны волноваться.
Он понимал, что не имеет права держать ее здесь в качестве игрушки своего племянника. Несмотря на ее теперешнее плачевное финансовое состояние, она была рождена леди, женщиной, которая по праву рождения могла требовать к себе уважения. Одно дело привезти проститутку своему племяннику, и совсем другое – похитить добропорядочную вдову.
– Я не собираюсь оставаться здесь. – Грейс почувствовала, что от страха и жары ее голова сделалась до странности легкой. Чтобы не упасть, она схватилась руками за спинку стула. – И прошу вас отпустить меня.
Продолжая рассматривать ее, он наклонил голову набок. Маленькие змеиные глазки лорда Джона сделались вдруг очень серьезными, его взгляд заскользил по ее телу, и Грейс захотелось поднять руки и прикрыть грудь.
– Это невозможно, миссис Паджет. Вы можете выдвинуть против меня обвинение в похищении.
Ее пальцы с силой впились в обивку стула.
– Я могу пообещать, что никогда и ни при каких обстоятельствах не упомяну ваше имя и не стану рассказывать о том, что вы со мной сделали.
– Заманчивое предложение. – Его глаза по-прежнему оставались холодными. – Но я не имею привычки полагаться на столь неосязаемую вещь, как женское обещание.
Ее голос дрогнул.
– Я сейчас встану на колени, чтобы вы поверили мне.
Его аристократический нос недовольно сморщился.
– Театральная сцена только усугубит неловкость ситуации.
Ее сердце застучало сильнее, посылая Грейс ужасное сообщение: никогда и ни при каких обстоятельствах этот человек не выпустит ее отсюда, сколько бы она ни плакала и ни просила его.
Его лицо словно окаменело, носогубные складки сделались резче, нос заострился. Грейс увидела перед собой маску безжалостности.
– Ваша свободная жизнь, мадам, закончилась навсегда. Ваша судьбы была решена в тот момент, когда мои слуги нашли вас в доках. Вы можете покинуть мое поместье только в гробу.
Его маленькие неподвижные глаза не мигая смотрели на нее. Как мог этот человек угрожать ей, говорить о том, что лишит ее жизни, и оставаться при этом таким холодным и равнодушным! Несмотря на страшную жару в комнате, Грейс почувствовала, что ее знобит.
– Я не понимаю, – прошептала Грейс. Ритм ее сердца сделался неровным, дыхание сбилось. Казалось, еще мгновение, и она начнет задыхаться.
– Неужели? – Его голос был тихим и спокойным. Если Грейс не отвечала сразу на его вопросы, на его лице появлялись признаки нетерпения. – Монкс ведь объяснил вам, миссис Паджет, какие на вас возложены обязанности. Думаю, и мой племянник уже дал вам понять, для чего вы ему нужны.