Благородство и страсть

Кэмпбелл Анна

Нет, не стоило ему это говорить. Брошенный на нее сердитый взгляд сразу же показал, что она допустила ошибку. Перед глазами Грейс возник посаженный в клетку ястреб, и этот трагический образ заставлял ее еще решительнее добиваться своей цели.

– Ты делаешь это из жалости? – резко спросил он.

С каждой минутой ей все труднее было сохранять спокойствие. Грейс подавила в себе желание накинуть на плечи халат. Распрямив плечи, она снова заговорила:

– Из жалости? – Немного подумав, Грейс прибегла к последнему средству: – Я хочу

тебя. Мне кажется, и ты меня хочешь.

Выражение его лица сделалось серьезным и напряженным.

– Да, я хочу тебя, но это неправильно…

– Но почему же?

– Это жестоко, Грейс. И недостойно тебя. Пора прекратить эту отвратительную игру. Я не подчинюсь своему дяде, что бы там ни нашептывали мне мои инстинкты. Я поклялся себе, что не причиню тебе вреда. Если я сделаю тебя своей любовницей, это будет означать, что я опустился до Монкса и Файли.

Грейс заглянула маркизу в глаза и снова заговорила, причем в ее голосе ощущалось странное спокойствие.

– Вполне возможно, что моя жизнь уже подошла к концу. Я никогда не выберусь отсюда. Монкс и Файли могут завтра просто убить меня. Когда выходила замуж, я была девственницей. И всегда была верна своему мужу. Но та жизнь для меня уже закончилась. А здесь, за этим забором, установлены совсем другие законы. – Грейс называла вещи своими именами, говорила открыто. Она и в самом деле стала здесь другой женщиной, и лишь горячечный румянец на ее щеках свидетельствовал о том, что ее прежние реакции были не до конца изжиты.

Он смотрел на нее, и в его глазах дрожали тревожные огоньки.

– А что, если ты забеременеешь? – почти зло спросил он.

– Не думаю…

– Ты уверена? Ведь твой муж был пожилым человеком. Может, в этом дело?

– Не знаю. Но за девять лет супружеской жизни со мной этого так и не случилось.

– Мы не можем так рисковать.

Она сжала перед собой руки и тряхнула ими.

– Но каждый день, просто живя здесь, мы рискуем куда больше. – Ее голос задрожал от напряжения. – Твоя радость будет лучшей местью лорду Джону. И мне кажется, что… вместе мы сможем разделить ее.

– Радость – редкая гостья в этом поместье, – устало проговорил Мэтью.

– Не позволяй своему дяде контролировать тебя даже в этом. Не лишай себя радости. Гордость – это хорошо, но счастье лучше.

– Дело не только в гордости. – Мэтью, наконец, прошел в комнату. Это была с его стороны уступка, хотя он и не желал этого признавать.

– Ты так считаешь? – Грейс продолжала неподвижно стоять у кровати.

– Если ты сейчас прикоснешься ко мне, я погиб, – бросил он.

Она перебросила волосы через плечо и снова заглянула ему в лицо, которое походило сейчас на маску с двумя темными проемами глазниц.

– Решение остается за тобой. Ты всегда был лишен свободы; пусть у тебя будет возможность принять хотя бы это решение.

– Разве я волен что-то выбирать, когда ты, олицетворение моих самых смелых мечтаний, предстала передо мной в таком соблазнительном,

восхитительном виде сильфиды. Разве мужчина может отказаться от такого подарка судьбы? – Его голос был полон горечи.

Он сделал к ней еще один шаг. Между ними осталось расстояние вытянутой руки. Как ей хотелось прикоснуться к нему, притронуться к гладко выбритым щекам, провести ладонью по черным блестящим волосам. Но нет, время еще не пришло.

– Возможно, это наш единственный шанс, Мэтью. Пусть небо простит меня, но я хочу тебя. Никогда в жизни я не хотела мужчину, и вот теперь познала эту страсть. Не оставляй меня одну наедине с ней.

– Ты знаешь, Грейс, что и я испытываю к тебе такую же страсть. – Он сделал еще один шаг. Мэтью протянул было к ней руку, но эта рука вдруг безвольно опустилась. – К сожалению, я никогда раньше не делал этого.

Она победила, мелькнуло в голове Мэтью. Она одержала верх, слава Богу и всем его ангелам.

Грейс мгновенно уловила его настроение и сразу же расслабилась. Что бы ни принесло завтра, сегодня она была вольна сама выбирать свою судьбу. И Мэтью она предлагала сделать такой же выбор, если у него, конечно, достанет на это мужества.

Но она знала, маркиз был смелым человеком.

Внезапно Грейс почувствовала, что у нее сдавило горло. Должна ли она теперь направлять его, вести за собой и говорить ему, что именно следует делать? Она ведь тоже была мало знакома с подобными вещами. Как бы ни глупо это выглядело после девяти лет замужества, но правда оставалась правдой. Грейс решила, что не станет ничему учить его, чтобы не ущемлять его гордость. Она не желала разыгрывать роль школьного учителя и не хотела, чтобы Мэтью исполнял роль послушного ученика.

– Я в твоем распоряжении, – улыбнувшись, сказала она и шагнула к маркизу.

– Обожаю твою улыбку. Ты знаешь об этом? – сказал он и взял в ладони ее лицо. – Так с чего полагается начинать, миссис Паджет?

Ее улыбка стала еще шире, в груди вдруг начали лопаться веселые воздушные пузырьки, как будто она только что выпила бокал шампанского.

– Думаю, поцелуй будет отличным началом. Мэтью внимательно посмотрел ей в глаза. Господи, сколько новых чувств и мыслей.

Он так давно мечтал о женщине, которая могла бы разделить его боль, уменьшить гнев, скрасить одиночество.

Ему казалось, что его интеллектуальную жизнь в изгнании способно уравновесить животное начало. Но от Грейс он не хотел примитивной животной страсти, он ждал от нее любви.

Мэтью наклонился и прижался губами к ее губам. Потом заставил приоткрыть губы. Грейс самозабвенно отдалась этому поцелую, ее кровь разносила жар по всему телу. Его язык проник в ее рот и принялся осторожно исследовать теплую сладкую податливую плоть. Язык Грейс скользнул по его языку, и в горле Мэтью развернулся веер из горячих искорок. Легкое, пьянящее головокружение лишило его всяких мыслей, оставив место только для наслаждения.