Благородство и страсть
Шрифт:
– Пусть все идет к черту.
Он с силой прижал Грейс к себе и обнял. Его рот прижался к ее губам.
Глава 13
Грейс была так сильно удивлена, что у нее даже не появилось желания сопротивляться. Она только тихо вскрикнула от боли. Маркиз услышал этот вскрик и отстранился.
Она глубоко вздохнула и потерла запястье. В висках зашумела кровь. Лорд Шин отвернулся от Грейс и, опустив голову, быстро зашагал по тропинке в глубь леса. Его лицо выражало такое отчаяние,
– Черт возьми, – донеслось до Грейс.
Грейс почувствовала ненависть к себе. Ведь это она провоцировала его, она пыталась привлечь его внимание к себе там, в саду. Это ей должно быть стыдно.
– Господи, но ведь это же я во всем виновата, – неуверенным голосом крикнула она ему вдогонку. Ее губы, слегка распухшие, двигались с трудом.
Он остановился, обернулся и посмотрел на Грейс:
– Не нужно обвинять себя. Ты не можешь спрятаться от правды, от того, что известно нам обоим. Как только я увидел тебя, так мне сразу захотелось прикоснуться к тебе, поцеловать тебя…
Ощутив на себе его пристальный взгляд, Грейс задрожала.
Да, она знала об этом. Их желания совпадали, и противостоять этому накалу страстей с каждым мгновением становилось все сложнее. Этот вулкан в любое мгновение мог начать извергаться, и неизвестно, чем извержение закончится.
Грейс хорошо понимала все это, но подавить в себе возбуждение ей никак не удавалось. Она снова и снова представляла, как маркиз будет целовать ее, как она прижмется своими губами к его рту. На этот раз это не будет больно, это будет приятно.
«Господи, Грейс, – говорила она себе, – какая ты испорченная женщина».
По ее спине пробежал холодок. Заглянув в глаза Мэтью, Грейс поняла, что он прекрасно видит, в каком состоянии она сейчас пребывает. Он всегда видел ее насквозь.
– Тебе холодно. Я отведу тебя обратно в дом. – Мэтью поклонился и предложил ей руку. – Но может быть, ты предпочитаешь остаться одна?
– Нет. – Она взяла его под руку, с удивлением отметив про себя, что эта рука сильно дрожит. Мэтью, похоже, тоже никак не мог справиться с нахлынувшими на него чувствами.
Несколько минут они шли молча. Грейс снова вспомнила, как он целовал ее. Она уже сожалела о том, что это случилось. И еще больше о том, что этот восхитительный поцелуй, по всей видимости, не будет иметь продолжения.
Теперь Грейс знала Мэтью уже довольно хорошо и видела, каким он мог быть нежным. Нежность пряталась в самой глубине его сердца. Нежность и сила. Но она нуждалась сейчас только в его нежности. Правда, его поцелуй заставил ее испытать боль, он был каким-то сокрушительным, твердым, неэмоциональным и даже жестоким. И все же восхитительным…
Не выдержав, она, наконец, задала мучивший ее вопрос:
– Почему ты так грубо целовал меня?
На мгновение он напрягся – видимо, обдумывал, что ей ответить.
– Не научился, наверное. Мне двадцать пять лет, и я никогда не был с женщиной. Я
У Грейс что-то екнуло в груди. Она все время думала о себе и своих несчастьях, не замечая того, что рядом с ней тоже страдает человек. Мэтью жил в других условиях, в роскоши, и у него были другие проблемы, но душа его также оказалась исковерканной и отчаяние мучило по ночам.
И теперь у нее был шанс помочь ему. Это желание поднималось из самой глубины ее сердца, в котором свили себе гнездо одиночество, страх и желание физической любви. Она снова заговорила – голосом, который казался ей чужим и неестественным.
– Любой может научиться целоваться. Это совсем не трудно.
– Наверное. – Уголки его губ уныло опустились. – Если есть, кому научить.
Грейс нервно покусала нижнюю губу. Не отрывая взгляда, маркиз смотрел на нее. Не имея опыта общения с женщинами, он тем не менее был мужчиной со всеми своими физиологическими потребностями и вытекающими отсюда последствиями.
Желание помочь маркизу мгновенно превратилось у Грейс в решение. Глубоко вздохнув, она торопливо проговорила:
– Я научу тебя…
Его живое подвижное лицо на мгновение застыло, золотистые глаза потемнели, приобретя бронзовый оттенок. В них Грейс прочитала целый калейдоскоп желаний и эмоций. Лучи заходящего солнца играли зайчиками в его черных волосах, золотили загорелые щеки. Как он все-таки хорош!
– Ты уверена в этом, Грейс?
Грейс ни в чем не была уверена, но отступить уже не могла. Ее сердце сделалось тяжелым, а руки начали снова дрожать.
– Женщине нравится, чтобы с ней обходились… нежно, милорд.
Выражение его лица несколько смягчилось.
– Я постараюсь быть нежным.
Он поднял руку и осторожно провел пальцами по ее щеке. Его прикосновение было легким, едва ощутимым. Потом маркиз наклонился к Грейс и провел губами по ее губам. Она ощутила знакомый вкус и запах.
Его губы прижались чуть сильнее к ее рту. На мгновение.
Потом маркиз отстранился от Грейс. Это был мальчишеский, почти детский поцелуй. Немного подумав, лорд Шин снова прижался губами к ее рту. На этот раз увереннее и спокойнее, но без излишней страстности. Грейс чуть приоткрыла рот, чтобы доставить ему большее удовольствие.
Мгновение, и его язык скользнул в ее рот, что показалось Грейс удивительным и пробудило в ней целую волну приятных ощущений. Никогда раньше она не испытывала ничего подобного. Никогда муж не целовал ее так.
И в этом было что-то пугающее.
У Грейс вырвался тихий стон, и Мэтью тут же выпустил ее. Но его лицо все еще оставалось в нескольких дюймах от ее лица, и она ощущала запах его лимонного мыла, который дразнил ее и возбуждал.
– Грейс? – срывающимся голосом проговорил маркиз.