Благословение Аамана
Шрифт:
Схватившись за голову, я сидел за своим столом, предаваясь мрачным мыслям.
Позвонил Хэнди.
– Генри, не забудь, я жду тебя у себя после работы.
– Нет, не забуду, – отвечал я, краем глаза уловив движение в лаборатории. Это вернулся Олаф.
– Если хочешь, если волнуешься, я пришлю за тобой Шарки.
– Нет, нет, я сам доберусь, всего доброго.
Теперь я мог с точностью сказать, что Олаф в курсе того, что я звонил в полицию и собирался рассказать им подробности убийства Чарльза. Наверно, он опоздал на работу, из-за
Ведь, если полиция выйдет на исполнителей, то доберётся и до организатора. А то, что Олаф был в числе посвященных, я не сомневался. Но вряд ли он был главным. Для этого он была слишком туп и амбициозен.
На обед я пошёл в одиночестве и сел в дальнем углу институтского кафе, безо всякого удовольствия поедая пищу. Друга у меня не стало, любимую украли, семье я не нужен, да ещё и урод, каких поискать. Для чего тогда я живу? Для того, чтобы создать «суперчеловека»? Чтобы потом любой мерзавец смог спрятаться за благообразной внешностью?!
– Мистер Раннер, – сказал чей-то голос.
Я поднял глаза, передо мной стоял незнакомый человек в форме лаборанта из корпуса “D”.
– Слушаю вас.
– Меня попросили передать вам записку.
–Кто?
– Не важно, вот она, – он положил на стол сложенный вчетверо листок бумаги и быстро ушёл.
«Если хочешь спасти свою невесту, в 18.30 будь на двадцать пятом километре трассы, ведущей из Глоритауна в Зумвиль. Полиции не сообщай, иначе ей грозит смерть!» – гласила записка. И разумеется, никакой подписи.
Понятно, они хотят предотвратить мой поход в полицию, играя на моих чувствах к Лизе. Я обвёл взглядом всех находящихся в зале людей, и все они показались мне преступниками и убийцами. Ещё бы, с такими-то рылами!
Сразу после звонка, оповещающего об окончании рабочего дня, я спустился вниз и сев в машину направился в сторону Зумвиля.
Честно говоря, у меня слегка тряслись поджилки, когда я вспоминал жестокость, с которой саблезубые расправились с Чарльзом. И теперь я ехал прямо к ним в лапы. Одно меня утешало, по этой трассе и днём и ночью в обоих направлениях шло достаточное количество автомобилей.
Вот и знак, говорящий о том, что я нахожусь на двадцать пятом километре трассы. Я остановил «Легенду» и стал ждать. Было 18.26, когда прямо за мной остановился уже знакомый мне темно-вишнёвый «Ооз» – дорогая штучка, блестящая, как новый леденец.
Дверца водителя открылась и оттуда вышла…Берта. Она приветливо помахала мне рукой, и подошла ближе.
– Берта, привет! – сказал я, стараясь не показывать удивления. – Как дела, дорогая?
– Отлично, Генри, – улыбнулась она. – Пойдём в мою машину, надо поговорить.
– Может быть, лучше ты сядешь ко мне? – сказал я, открывая дверцу.
Но она отрицательно покачала головой. И мотнула головой в сторону «Ооза». Я не стал противиться и пошёл вслед за ней. Интересно, откуда у неё такая дорогая машина?
В машине никого, кроме нас не было,
– Рассказывай Берта, я весь внимание…– мне было бесконечно грустно от того, что мой привычный добрый мир разбит и испоганен. От того, что я столкнулся с предательством, обманом и жестокостью. И всё ради чего!
– Ты собирался идти в полицию, чтобы рассказать о том, что видел в доме Чарльза, не так ли?
– Именно так, – я даже не спрашивал, откуда она об этом знает.
–Ты совершаешь ошибку, Генри.
– Отчего же? Я, как добропорядочный гражданин, должен рассказать правду, тем более, что Лиза…
– С Лизой всё в порядке, – перебила меня Берта.
– Как я могу быть уверен?
– Минутку…– Берта набрала какой-то номер, потом передала мне телефон.
– Алло,– услышал я нежный и родной голосок Лизы, ощутив, как сильно заколотилось сердце.
– Лиза! Алло, Лиза! Это я, Генри! Как ты себя чувствуешь, милая моя?!
– Да, Генри… чувствую себя хорошо, спасибо…– в трубке раздались короткие гудки.
– Что случилось, почему прервали разговор?!
– Может быть, она не хочет с тобой разговаривать, – ответила Берта, – это ведь из-за тебя её схватили и держат взаперти. Из-за того, что тебе кусок золотой пластины и писанина полусумасшедшего профессора археологии были дороже всего!
– Может быть, они и были мне дороги, но не до такой степени, как вам, что вы даже пошли на убийство, предательство и взятие заложника!
Берта поджала губы. Ей явно не понравилось то, что я сказал.
– Я хочу предупредить тебя, Генри, – сказала она холодно и её ноздри, похожие на ноздри рептилии раздулись, – если ты пойдёшь в полицию, то, как только ты войдёшь в двери полицейского управления, Лиза будет убита.
– И как долго вы собираетесь держать её в заложниках? Не вечно же?!
– Разумеется, не вечно, – она усмехнулась уголком рта, а я не мог оторвать взгляда от её губ, – пока ты будешь помогать моему мужу, она будет жить. Как только сделаешь шаг в сторону полиции – она умрёт. А когда вы закончите свою работу, то можете катиться ко всем чертям. Или к вашему обожаемому Ааману! – смех, вырвавшийся из её рта был бы прямым оскорблением религиозных чувств человечества.
– Ты имеешь в виду работу над «суперчеловеком»?
– Да! Я имею в виду работу над «суперчеловеком», но не в том смысле, в каком ты думаешь, а используя бумаги и пластинки Чарльза.
– Но как?!– вскричал я, почувствовав в груди вспыхнувший пламенем дух учёного и исследователя.
– Ты переезжаешь жить к нам. Прямо сейчас. Ты будешь всё время на наших глазах, телефон отдашь мне, на работу будешь ходить вместе с Олафом. Генетический материал, предоставленный вам, будет в самый раз. Для отвода глаз будете усердно работать. Ну, поехали!