Благословение Небожителей. Том 1
Шрифт:
Се Лянь развернулся к нему и, улыбаясь до ушей, заметил:
— А ведь я в первый раз слышу, чтобы ты меня так называл.
Юноша в красных одеждах, сидя на циновке, вытянул одну ногу и с такой же широкой улыбкой поинтересовался:
— Ну и как ощущения?
Се Лянь, призадумавшись, искренне ответил:
— Кажется… в сравнении с тем, когда меня так называют другие, ощущения немного отличаются.
Хуа Чэн спросил:
— Хм, и в чём же?
Се Лянь слегка наклонил голову набок, прищурил глаза и проговорил:
— Я и сам не могу объяснить,
Другие звали принца Его Высочеством либо без какой-либо эмоциональной окраски, к примеру, во время официального обращения по служебным делам, как это делала Линвэнь; либо с намерением подшутить, как если бы уродца называли красавцем, причём делали это умышленно с ноткой сарказма.
Но произнесённое Хуа Чэном «Ваше Высочество» было сказано с предельным почтением, словно принц являлся драгоценной особой. Поэтому, даже не в силах выразить словами, Се Лянь всё же ощутил, что обращение «Ваше Высочество» в устах Хуа Чэна звучит не так, как от кого бы то ни было другого.
Се Лянь произнёс:
— Тот жених, что вёл меня за собой на горе Юйцзюнь, — это ведь был ты.
Уголки губ Хуа Чэна приподнялись ещё чуть выше. Се Лянь лишь тогда понял, как двусмысленно прозвучал вопрос, и сразу же исправился:
— Я имел в виду, это ведь ты прикинулся женихом, что увёл меня за собой на горе Юйцзюнь?
Хуа Чэн возразил:
— Я не прикидывался.
Его слова в данной ситуации прозвучали вполне правдиво. Ведь в ту ночь юноша не сказал ему ни слова лжи о том, что он — новобрачный и всё прочее. Строго говоря, он вообще ни словечка не проронил, только остановился у двери паланкина и протянул руку. Принц по собственной воле пошёл за ним!
Се Лянь произнёс:
— Что ж, хорошо. В таком случае, почему ты в ту ночь оказался на горе Юйцзюнь?
Хуа Чэн ответил:
— На этот вопрос можно дать два разных ответа: первый — я специально отправился туда, чтобы встретиться с Вашим Высочеством наследным принцем; второй — просто проходил мимо, от нечего делать. Как ты думаешь, какой ответ более правдоподобен?
Подсчитав то время, которое Хуа Чэн потратил, находясь подле него, Се Лянь ответил:
— Не уверен, какой ответ более правдоподобен… но тебе, кажется, в самом деле больше нечего делать.
Он начал ходить кругами вокруг Хуа Чэна и внимательно изучать его взглядом. Спустя несколько кругов принц кивнул и заключил:
— Ты… не совсем такой, каким тебя описывают легенды.
Хуа Чэн сменил позу, но руку из-под щеки так и не убрал, внимательно глядя на принца.
— Оу? В таком случае, как Ваше Высочество наследный принц выяснил, что я и есть — Собиратель цветов под кровавым дождём?
В голове Се Ляня замелькали воспоминания: зонт, которым Хуа Чэн укрывал его от кровавого дождя, нежный звон серебряных цепочек, ледяной металл наручей… После чего принц мысленно заключил — ты даже не пытался как следует скрыть это от меня. Вслух же произнёс:
— Не важно, как я это выяснил, но придраться к маскировке невозможно, и это неизбежно навело на мысли о ранге «непревзойдённый».
Хуа Чэн с улыбкой произнёс:
— Ты так меня описал, могу ли я принять это как похвалу?
Се Лянь подумал: «Разве ты не понял, что это она и была?»
Улыбка Хуа Чэна немного поблекла, когда он спросил:
— Столько слов было сказано, почему же Ваше Высочество наследный принц до сих пор не спросил, для чего я сблизился с ним?
Се Лянь:
— Если ты не захочешь говорить, то не скажешь, даже если я спрошу. Или же ответ твой не будет правдивым.
Хуа Чэн возразил:
— Вовсе не обязательно. Кроме того, ты даже можешь меня прогнать.
Се Лянь:
— Ты владеешь столь удивительным магическим мастерством, что даже если я сейчас тебя прогоню, разве ты не явишься снова в ином обличии, если в самом деле захочешь сделать мне пакость?
Они посмотрели друг другу в глаза и рассмеялись. Неожиданно временное спокойствие монастыря Водных Каштанов нарушил звук, будто что-то покатилось. Собеседники обратили взор на источник звука, но не увидели никого, лишь чёрный глиняный сосуд, который катался по полу.
То оказался сосуд, в котором для восстановления сил была заключена душа Бань Юэ. Се Лянь мимоходом поставил его на циновку, когда вошёл, но в какой-то момент сосуд перевернулся и докатился до самых дверей, где его и задержала сделанная Хуа Чэном дверь. Теперь сосуд раз за разом бился об неё. Се Лянь, испугавшись, что так непрочная глина разобьётся, подошёл, чтобы открыть дверь. Маленький сосуд выкатился на траву перед монастырём.
Се Лянь последовал за ним, но, оказавшись на траве, сосуд сам по себе встал ровно. Это был всего лишь обыкновенный глиняный горшок, но наблюдателю могло показаться, что он как будто смотрит наверх, где в небе сияют звезды.
Хуа Чэн тоже вышел из монастыря Водных Каштанов. Се Лянь обратился к сосуду:
— Бань Юэ, ты пришла в себя?
К счастью, когда они вернулись из пустыни, здесь уже стояла глубокая ночь. В противном случае, если бы кто-то из местных увидел, как Се Лянь стоит под звёздами и спрашивает, как себя чувствует глиняный горшок, скорее всего, люди устроили бы переполох.
Спустя какое-то время из сосуда раздался печальный голос:
— Генерал Хуа.
Се Лянь присел на траву рядом с ней.
— Бань Юэ, выходи посмотреть на звезды? Не хочешь выйти посмотреть?
Хуа Чэн встал неподалёку, опершись о дерево, и произнёс:
— Она только что покинула город Баньюэ, всё-таки ей лучше какое-то время побыть внутри.
Бань Юэ провела целых двести лет в государстве Баньюэ, и такая резкая смена обстановки наверняка будет для неё непривычной. Се Лянь согласился: