Благословенное дитя

Ульман Лин

— Это мои сестры, — сказала Эрика, — это Лаура, а это — Молли.

Поставив поднос на стол, женщина пожала им руки, а затем вышла и прикрыла дверь.

— Кто это? — тихо спросила Лаура. — По-моему, я ее раньше уже встречала.

— Она работает здесь, в гостинице, — ответила Эрика. — Я замерзла, а она укрыла меня пледом.

Поднявшись с дивана, Молли подошла к окну. Она стояла и смотрела на снегопад.

— Как-то раз, много лет назад, — сказала она, — я точно так же стояла у окна и тоже думала,

что скоро его увижу. Я приготовила роскошный ужин, но он, конечно, так и не пришел.

— Ты разговаривала сегодня с Исаком? — спросила Лаура Эрику.

— Да, — ответила Эрика, — сегодня утром.

— Он рад нашему приезду? — спросила Лаура.

— Нет, — ответила Эрика.

— Боится, что мы явимся судить его? — спросила Лаура.

— Не знаю. Он говорит, что уже слишком стар.

— Слишком стар для чего?

— Слишком стар, чтобы развлекать трех дочерей, наверное, — сказала Эрика. — Он то и дело повторял, чтобы мы разворачивались и ехали по домам. И я, и ты, и Молли.

— А ты что на это ответила?

— Я ответила, что мы все равно приедем, нравится это ему или нет, и что нас не надо развлекать. Я сказала, что привезу видеокассеты и если нам не о чем будет говорить, то их и посмотрим.

Молли, по-прежнему стоявшая у окна, повернулась к сестрам.

— У нас есть, о чем поговорить, — сказала она.

— Да, — ответила Эрика, — но по-моему, о многом лучше все же промолчать.

Поднявшись, Эрика с Лаурой подошли к Молли. Сестры смотрели на снег. Часы пробили восемь, и они взялись за руки. За церковью было море.

— Смотрите, — сказала Молли, указав на него, — над водой сияние.

— Это как-то называется, — сказала Эрика, — не помню как. Такое особое природное явление, характерное для этого острова. Сначала вспыхивает, а потом меркнет, вспыхивает и меркнет. — Помолчав, она продолжила: — Я помню, как Рагнар показал мне это в первый раз. Он сказал, что нельзя отрывать взгляда и даже моргать нельзя, потому что не каждому посчастливилось увидеть такое. Он вроде как полагал, что если смотреть не отрываясь, то сияние не исчезнет.

— Да, — сказала Молли.

Снег пошел сильнее. Может, даже машина Лауры не проедет туда. Наверно, последнюю часть дороги придется идти пешком, подумала Эрика.

— Да, — снова сказала Молли, — я помню Рагнара. У него было родимое пятно на лбу и секретный домик в лесу, который он сам построил. Да! Я его помню. Его мать звали Анна-Кристина, так ведь?

— Так, — ответила Лаура.

— И еще я помню, — продолжала Молли, — как однажды солнечным вечером мы бегали по лужайке возле дома Исака. Прятались за деревьями. Это яблони были, да?

— Да, одна или две, — сказала Лаура.

— Наверно. Но мне запомнилось, что их много. Яблони, сливы и груши, но, может, это я уже потом напридумывала?

Ну да ладно. Мы прятались за деревьями. Было тепло, и я была почти голая. Может, на мне было то голубое платье. Да. На мне было голубое платье, оно едва доставало до попы. Помните его?

— Да, — сказала Эрика.

— И ты тоже там была, — сказала она, сжимая руку Эрики, — и ты тоже. — Она сжала руку Лауры. — А еще с нами был Рагнар. Мы бегали между деревьями и кричали. Точно! Не знаю, сколько нам тогда было лет. Я ведь была намного младше вас, но мне это очень хорошо запомнилось. Мы были втроем и Рагнар. И еще Исак. Да! Исак вытащил поливальный шланг, состроил страшную рожу и начал бегать за нами, мы кричали и убегали от него, а Исак сказал: «Раз-два-три! Сейчас я вас поймаю! Вам не убежать!» Он обливал нас водой, а мы кричали и смеялись: «Нет, не трогай нас, тролль!» Я тогда совсем промокла и протянула руки к Рагнару, а Рагнар поднял меня вверх, но я была тяжелой, и он передал меня Исаку, а тот поднял меня совсем высоко и начал кружить. Вот это я прекрасно помню.

Они по-прежнему стояли у окна. Эрика сказала:

— Я тоже помню тот день. У меня дома даже фотография есть. Вот только Рагнара с нами не было. Он никогда с нами вот так не играл. Ты что-то путаешь. Его на той фотографии нет.

Молли улыбнулась.

— Так это потому что он фотографировал, — сказала она. — Я ничего не путаю. Рагнар играл с нами. Мы были там все вместе.

Лаура выпустила руки сестер и подошла к столу, на котором стоял поднос с бутербродами и кофе. Она отпила кофе. Он остыл.

— Ну? — сказала она.

Эрика и Молли повернулись к ней.

— Ну? — повторила она.

— Что? — спросила Эрика.

— Уже половина девятого, пора бы нам ехать.

— Можно мы все поедем в твоей машине? Вдруг там дорога не до конца расчищена? — спросила Эрика.

— Можно, — ответила Лаура и направилась к двери.

Подойдя к дивану, Эрика аккуратно свернула плед, поставила тарелки и чашки на поднос и вышла из гостиной.

— Вы уезжаете?

— Да, нам пора, — сказала Эрика, набрасывая рюкзак на плечо. Она поймала взгляд женщины: — Спасибо за гостеприимство.

Вернувшись в гостиную, Эрика надела сапоги, куртку, шапку и варежки. Посмотрела на сестер. Они уже оделись.

— Ну так что, не будем разворачиваться и разъезжаться по домам? — спросила она.

На улице было темно и снежно. Над водой по-прежнему мерцало сияние. «Оно редко так долго не гаснет», — сказала Эрика. Рюкзак и чемоданы лежали в багажнике. Повернув ключ, Лаура завела машину.

А затем, осторожно пробираясь сквозь снегопад, они проехали последнюю часть пути до дома Исака.