Благословенный Камень
Шрифт:
— Она тут приберегла кое-что для тебя, — сказала Бригитта Кенту, приняв у нее тарелку и протягивая ее Кенту. — А то достались бы тебе одни косточки.
Кент ухмыльнулся, уселся на траву и занялся сочным мясом. Оно было отлично приготовлено и приправлено. Когда его ребята протрезвеют, они согласятся, что в жизни еще такого не едали.
Он посмотрел на восток, где уже начинал бледнеть горизонт:
— Пора отплывать. Нас могут обнаружить.
Бригитта посмотрела на загон для скота, где были заперты мужчины. Почти все они спали, напившись рома. Но еды им не дали — это строго-настрого запретила
— Собери, что ты хотела бы взять с собой, только побыстрее, — говорил Кент, жуя сочную свинину и запивая ее ромом. — Не бери много, я куплю тебе все платья и драгоценности, какие только захочешь.
Бригитта посмотрела на Колетт, стоявшую возле веранды; глаза мрачно смотрели с темного лица. Молодая женщина стояла, скрестив руки на груди, как будто события прошлой ночи совершенно ее не касались.
Небо становилось все светлее, тропический лес просыпался — уже слышны были крики обезьян и веселое щебетание птиц. Последние несколько человек рухнули на землю, только Кент не заметил этого, подчищая хлебной корочкой остатки мясной подливки. Он спросил с набитым ртом:
— Дорогая, ты не голодна, любовь моя?
Наконец она опустилась рядом с ним на колени, всколыхнув юбками — платье ее горело подобно закату: золото на фоне розового. И она сказала:
— Мартиника знаменита своими цветами, мсье. Но многие из нас все равно привозят сюда с родины свои любимые цветы. Вы слышали про олеандр? — Она показала на высокий пышный куст с розовыми цветками. Было заметно, что с него недавно срубали ветки.
Кент обсосал последнюю свиную косточку и с хрустом сжевал остаток шкварки.
— Подожди, дорогая, ты увидишь, какие цветы растут в Америке.
Она показала ему на пустые вертела, валяющиеся возле ям, в которых жарили поросят.
— Мы насадили поросят на эти ветки. Я приказала Колетт тщательно ободрать кору, прежде чем насаживать на них мясо.
Он отпил большой глоток рома и вопросительно взглянул на нее.
— Ну и что?
— Олеандр ядовит. От корня до цветка.
Он все еще не понимал.
— Ваши люди не спят, мсье, они мертвы. — И она дала знак Колетт, которая, поняв, что от нее требуется, поспешила выполнить приказание. Она переходила от одного к другому развалившемуся на земле телу, быстро прикасалась пальцами к шее, затем переходила к следующему. Закончив, рабыня торжествующе улыбнулась хозяйке, блеснув белыми зубами.
Кент заморгал.
— Мертвы?! О чем ты говоришь? — Он медленно прозревал, подобно тому, как постепенно озарялись горные вершины вдали, и плантация начинала светиться в рассветных лучах. Он увидел то, чего не заметил в дымке предрассветного утра: его люди лежат в неестественных позах, и спят они слишком тихо.
Он вскочил на ноги, отшвырнув тарелку с чашкой.
— Я тебе не верю! Мы следили за каждым шагом, проверили каждый продукт.
— Вы искали только тот яд, которым можно отравить извне. Вам даже в голову такое не могло прийти. Пока поросята жарились на вертеле, сок выходил из веток олеандра и пропитывал мясо.
— Я тебе не верю.
— Взгляните на своих людей.
Он медленно повернулся и на мгновение закрыл
Бригитта продолжала:
— Вы сказали, что существует тысяча способов отравить человека. Вы ошиблись, мсье. Существует тысяча и один способ. Вы не знали про олеандр.
Он смотрел на нее, все еще не веря.
— И когда же ты решила это сделать?
— В тот самый миг, как увидела вас в подзорную трубу. Вы со своими людьми еще даже не успели дойти до плантации. Вы были совершенно правы, мсье. Это была ловушка. Когда я увидела, как вы поднимаетесь на холм, и поняла что не успею предупредить людей в крепости, мне пришло в голову, что единственное, что может нас спасти, — это если мы вас всех отравим. Но для этого требовалось задержать вас здесь. А сделать это можно было только одним способом — соблазнить вас.
— Господи, женщина, ты не соблазняла меня! Все было совсем по-другому!
Она показала на пустые вертела.
— Они были готовы, когда вы еще даже не подошли к плантации. Неужели вы даже не задумались, почему я не послала никого в форт, как только увидела вас? Да, солдаты не подоспели бы вовремя, но разве вам не показалось странным, что я даже не попыталась ничего предпринять?
Он не ответил, потирая ладонями взмокшее лицо. Он побледнел от волнения.
— Я решила не посылать никого в форт, потому что тогда сюда направили бы солдат, а ваши люди заметили бы их и вы успели бы сбежать. Для того чтобы осуществить свой план, мне требовалось задержать вас здесь, пока вы не съедите всех поросят. Поэтому я пошла на риск.
Его охватило бешенство.
— Так, значит, то, что было в гроте, ровным счетом ничего для тебя не значило?
— Это многое значило для меня, мсье. Это значило сохранить жизнь моему мужу. А также — сохранить наследство моих детей. — Она показала на сундуки с золотом, которые пираты вырыли в бельведере. — Это золото принадлежит моим детям. Мой муж сколотил состояние для того, чтобы оно досталось нашим сыновьям и дочерям. Неужели вы думали, что я позволю вам забрать его?
Он внезапно схватился за голову:
— Мне нехорошо.
— Это скоро пройдет. В отличие от остальных, вы съели совсем немного, только мясо. К тому же мало выпили.
— Ты ведь не будешь стоять и смотреть, как я умираю у тебя на глазах?
— Это меня не касается, — сказала она без нотки жалости в голосе.
— И ты можешь говорить такое… после всего, что было между нами? Тебе же было хорошо!
— Я притворялась, мсье. Ваши прикосновения были мне омерзительны.
— Тогда ты просто шлюха.
— Нет, мсье, я просто женщина, которая пойдет на все, чтобы спасти свою семью.
Пот градом покатился у него со лба.
— Я ошибся, я думал, ты — леди.
— Вы ошиблись, не рассчитав, как далеко может пойти женщина, чтобы защитить свою семью.
Он схватился за живот и закричал:
— Ради всего святого!
Она смотрела на него холодно и отчужденно, как смотрела бы на горшок с закипающей водой. Увидев, что его лицо из бледного стало пепельно-серым, а шея побагровела, она сказала:
— Мои рабы уже отправились в крепость предупредить солдат. Скоро они будут здесь. Только вы к тому времени уже будете мертвы.