Благословенный Камень

Вуд Барбара

Он коротко и сухо рассмеялся.

— Рассчитываете спасти свое золото, накормив нас ужином?

Он вздернула подбородок.

— Вы неправильно меня поняли, сэр. Золото достанется вам — ведь я не смогу вас остановить. Просто я думала, что вы, будучи джентльменом, знакомы с правилами хорошего тона.

Его темные глаза сверкнули, и она поняла, что задела его за живое. Пират он или нет, Кристофер Кент в душе считал себя джентльменом. Иначе зачем еще он так вырядился, когда все остальные одеты в лохмотья?

— Я собираюсь зажарить шесть молочных поросят, — сказала она.

Он подбоченился

и сказал со смехом:

— Да уж, необычная уловка!

Кто-то рассмеялся вслед за ним, но один из пиратов, постарше, седыми космами и язвой на носу, выступил вперед и спросил:

— Прошу прощения, мадам, а как вы готовите этих поросят?

Бригитта не удостоила его взглядом. Она по-прежнему обращалась к Кенту:

— Я готовлю их с гвоздикой, чесноком, каперсами и орегано и подаю с горячим хлебом, вымоченным в чесночном соусе, козьим сыром с приправами и холодным имбирным супом. На десерт будут пирожки с манго в шоколадном соусе.

— А что мы будем пить? — грубо спросил разбойник.

— Французское вино и бренди, — ответила она, глядя на Кента.

Пират потер нос с той стороны, которая не была тронута язвой, со словами:

— Неплохая идея, Крис. Мы черт знает когда хорошо ели в последний раз.

— А пока мы будем есть, солдаты схватят нас тепленькими? Вы разве не видите, мистер Фиппс, что это уловка?

— Не думаю, что солдаты знают, где мы, Крис. Но я могу проверить. — И добавил: — К тому же я не думаю, что это уловка. Просто эта леди хочет предложить сделку. Думает, мы проявим милосердие.

Кент задумался. Тогда Бригитта вдохнула так глубоко, что брошка у нее на груди сверкнула синей искрой.

Как она и рассчитывала, это привлекло внимание Кента. Взглянув один раз на белую грудь, он дал Фиппсу знак, и тот, в свою очередь, приказал двоим пиратам взобраться на деревья и следить оттуда. Потом Кент дал другой знак, и толпа с грохотом пронеслась по ступенькам веранды мимо Бригитты и ринулась в дом.

Она призвала на помощь все свое хладнокровие, чтобы не обращать внимания на происходящий в доме грабеж. Ее дом в этот момент ничего для нее не значил — вся эта бесценная мебель с посудой, занавеси и драгоценности. Пусть пираты все забирают.

Мистер Фиппс вернулся с докладом:

— Часовые докладывают, что все тихо, крика никто не поднял, — там, в гавани, как обычно, дым коромыслом. Так что насчет ужина, Крис?

Кент взошел по лестнице и подошел к Бригитте. Она едва могла дышать, глядя на него, потому что он был гораздо выше ее:

— А как я могу знать, что вы не собираетесь нас отравить? — сказал он. — Меня однажды уже обманула красивая женщина.

У нее перехватило дыхание. Он назвал ее красивой!

— Я понимаю ваши опасения, мсье. Тогда пусть ваши люди сами зарежут поросят и насадят их на вертел, пусть наблюдают за тем, как будут готовить соусы и поливать мясо, и пусть мои рабы пробуют все первыми.

Она видела по его глазам, что он прикидывает весьма необычную ситуацию.

— Надеюсь, вы не держите меня за дурака, — сказал он по возможности мягко.

Их взгляды скрестились.

Пауза затянулась. Бригитта затаила дыхание. Это был решающий момент. И тогда Кент расслабился и сказал, скривив губы в

улыбке:

— Хорошо, мы поужинаем!

Воздух огласился радостными криками, а Кент сказал, наклонившись к Бригитте:

— А теперь о деле. Где золото, хозяюшка, или хотите, чтобы мы выпытали это у вашего мужа?

Вспомнив, что она слышала о Кенте — как его люди подвешивают плантаторов за запястья под палящим солнцем, пока те не признаются, где прячут деньги, — она ответила:

— Пожалуйста, не надо трогать моего мужа. Если вы пообещаете, что не причините ему вреда, я покажу вам, где мы храним золото.

Убедившись, что ямы для барбекю вырыты и повара получили указания, еще раз заверив всех, что если они выполнять все приказания, то будут спасены, Бригитта повела Кента вместе с кучкой его людей на главный двор по выложенной плиткой дорожке. Она шла во главе своих «гостей» грациозной скользящей поступью, которой обучилась когда-то давным-давно, еще в девичестве — казалось, что ее пышные розовые и желтые юбки сами по себе парят над землей, а не приводятся в движение шагом. Этой походке она обучилась еще в Версале, чтобы привлекать внимание молодых людей; сейчас она шла так, сопровождая воров на грабеж.

Когда пышная растительность поредела и они вышли на опушку, им открылась такая картина, что даже эти дикари на мгновение онемели от восхищения. Перед ними стоял бельведер, как будто сотканный из звездного света. Бригитта грациозно отступила в сторону.

— Здесь, — сказала она, показав на пол строения. — Под этими досками.

Воткнув в землю пылающие факелы, пираты бросились вперед, сокрушая доски ударами топоров так, что только щепки летели. Сорвав доски, они достали спрятанные под ними сундуки. Бригитта стояла, не произнеся ни слова, пока они тащили добычу обратно к дому, перед которым уже горел костер, разожженный, как она заметила, из ее мебели. Там, при свете пламени, грабители взломали сундуки и, увидев золотые монеты, огласили воздух ликующими воплями.

Очевидно, это послужило сигналом к тому, чтобы начать веселье, потому что совершенно из ниоткуда вдруг появилась скрипка, и кто-то завел веселую джигу. Остальные бросились в винокурню и стали выкатывать гигантские дубовые бочки с ромом. Рабыни суетливо обносили пиратов бутылками с вином и кубками, а в ямах, вырытых по другую сторону костра, ужи начали скворчать жарящиеся на вертелах поросята. Бригитта видела, как ее мужа вместе с остальными пленниками затолкали в свинарник, где они перепачкались навозом под громкий хохот своих мучителей.

Когда их насильно увели с тростниковых полей, Анри где-то по дороге потерял свой величественный парик. Он был большой и черный как смоль, с красиво уложенными локонами, высоко взбитыми на голове и каскадами спадавшими по спине и плечам. Новички, прибывавшие на остров, говорили, что такие парики уже вышли из моды, но Анри это не волновало. Он держался старых традиций, по которым джентльмен должен выглядеть безукоризненно, и всегда носил свои парики, невзирая на погоду и на то, какой работой ему приходилось заниматься. Но теперь он был без парика, его седые волосы торчали пучками, а пираты толкали его, и пинали, и насмехались над ним.