Благословлённые Тьмой, проклятые Светом
Шрифт:
Тьма говорила и говорила, а пульсирующий мрак вокруг статуи мерцал. Лекарке он казался клопом, сосущим крик Дана с удовольствием смакуя. Чернота была довольна, она наслаждалась.
Что-то коснулось головы ведуньи, но не по волосам погладило, а как будто прошлось пёрышком под черепом, сразу по разуму. От этого прикосновения внутри опять все заледенело в испуганной анестетической заморозке. А ещё показалось, что у статуи под покрывалом на мгновение проявилось лицо. Оно не было узнаваемым, но в нём девушке померещились черты императрицы, Адаши и монахини, которая за лекаркой в тюрьме инквизиции присматривала. Тьма
И тёмный ореол с громким хлопком, вытягивающим остатки воздуха, схлопнулся, пропал, моментально превратившись в точку. Остались лишь испуганно колеблющиеся отблески светильников на стенах, да свербящая нос вонь свежей крови.
Шай поймал девушку за руку, останавливая её.
— Прекрати реветь, — попросил — действительно попросил, а не приказал — блондин. — Ему сейчас и без твоих слёз непросто.
Ведунья послушно кивнула и вытерла мокрый нос о плечо. Руки у неё тазом заняты были. И, между прочим, воду она третий раз меняла. Лекарке уже начинало казаться, что хаш-эд просто обязан умереть от кровопотери. Опыт-то говорил, что ничего смертельного с рогатым не случилось. Но сердце всё равно болезненно сжималось. Ну, ни одно же существо не может выжить, если ему такое кровопускание устроить!
А он ещё шутить пытался, успокаивая Арху.
— Я очень постараюсь, — пообещала ведунья, всхлипнув невпопад, — просто…
Что было просто, она и сама сообразить не могла. Потому что как раз просто нечего не было. После того как Тьма исчезла из храма шаверов, жрец свалился в самом натуральном эпилептическом припадке, что-то ещё и вещая при этом.
Оказывается, ничего полезного служитель Тьмы не сказал. Он не разглядел Ирраша и, придя в себя, только твердил: «Белый занавес, он за стеной Света. Стёртые в кровь лапы бегут…». Объяснить, что это могло значить, жрец сам не брался. Оставалось надеяться на то, что господин Нашкас очутился в плену у светлых. Вряд ли бы он, умерев, оказался где-нибудь, кроме Бездны. А уж прояснить бред про бегущие куда-то лапы и вовсе никто не смог.
В общем, с чего начали — к тому и пришли. Где Ирраш — неизвестно, про Шхара вообще ничего не сказано. Хотя — нет. Пожалуй, можно было считать, что ситуация ухудшилась. После этого драного ритуала Дану предстояло восстанавливаться минимум несколько дней. А Арха… Она просто чувствовала себя пустой. Бессмысленность сделанного высушила её, выпила, не хуже мрака вокруг статуи.
— Это нужно было сделать, — сообщил ей Шай, глядя куда-то в сторону.
— Я понимаю, — кивнула ведунья.
— Серьёзно, другого способа найти Ирраша не существовало.
— Я понимаю, — словно попугай, повторила лекарка.
— Мы должны использовать любую возможность…
Арха мягко, но настойчиво высвободила свою руку из пальцев красавчика.
— Шай, я всё понимаю, правда. Прости, мне идти надо — воды свежей набрать.
— А в тазу у тебя что? — мрачно буркнул блондин.
— Эта уже степлилась, нужна холодная. На компрессы, — терпеливо объяснила Арха.
Развернулась и действительно пошла во внутренний дворик, где был глубокий колодец с холодной, как настоящий лёд, водой. Все местные традиции и обычаи в доме Ирраша временно отменили. И лекарке разрешили разгуливать там, где она хочет и в том виде, в каком считает
Легче от этого не стало.
Ведунья опустила ведро в колодец, потянулась, наклоняя плечо журавля, да так и застыла, как заворожённая таращась на ртутно переливающуюся воду далеко внизу.
— Ну, всё вышло не так уж плохо, — прошамкали сбоку от девушки.
Арха даже не вздрогнула, хотя, наверное, ей следовало испугаться. От древнего старейшины и так жутью несло. А уж когда подобное пугало неожиданно появляется рядом с тобой… Вот только даже бояться никаких сил не осталось.
— Если вы это называете «неплохо», то я даже знать не хочу, что вы считаете плохим, — равнодушно отозвалась ведунья, вытягивая бадью наверх. — Кстати, вы обещали, что тьма ответит.
— А она ответила. Разве её вина, что вы смысла ответа не разобрали? Да и где ты видишь плохое, дитя моё? — скрипуче хихикнул старик. — Любой урок бесценен.
— И чему лично я должна научиться?
Лекарке было что добавить по поводу полученных знаний. Например, о кровожадности Тьмы, которая, оказывается, просто глумливая сука. Или о методах и шансах. Или о том, что она уговаривает себя: ей должно быть стыдно. Она едва не сорвала ритуал, наплевав на Ирраша. Только вот стыдно не было ни капли. Обида — да, имелась. Даже не обида, а злость. Стоило раньше истерику устроить и не доводить до полученного в итоге.
— Ну, это тебе решать, — старейшина прищурился на белый мячик солнца, висящий над макушками деревьев. — Как ты думаешь, что такое Тьма и Свет?
Арха пожала плечами, переливая воду в таз. Она никогда не была сильна в теологии. А уж сейчас беседовать на подобные темы настроение напрочь отсутствовало. Но, кажется, старик в собеседниках и не нуждался.
— Живущие привыкли о них думать, как о всесильных, всеобъемлющих. Но что такое всесильность? Ты можешь ответить, дитя? Скажем, кто-то способен поднять дом и свернуть гору. Но означает ли это, что он же сможет вылечить или, скажем, штаны пошить?
— Если вы к тому, что надо не на Тьму полагаться, а самостоятельно лапами бить, то не трудитесь. Я эту истину давно поняла. Подзабыла просто, — огрызнулась Арха. — Слова-то хороши, только бывает, что от тебя ничего не зависит.
— Да? Не приведёшь мне пример таких безвыходных ситуаций?
— Легко! — ведунья с трудом сдерживала желание вылить набранную воду старцу на голову. — Смерть, например. Или поиски того, кто непонятно где находиться.
— Ну, не тебе, почитательнице Жизни и Равновесия говорить о необратимости смерти или о её трагичности, — хмыкнул старик. — Что же касается поисков нашего господина… А что вы сделали? Изначальная связь шавера и его хозяина не сработала? Сканирование через Тьму результатов не дало? А вы-то что сделали?
Странно он изъяснялся, то сбиваясь почти на деревенский говор, то молвил, как столичный учёный муж. Впрочем, у ведуньи не было ни малейшего желания его слушать, как бы он не выражался.
— Спасибо за науку, — поблагодарила вежливая лекарка. — Я обязательно обдумаю ваши слова. На досуге.
Но оказалось, что разговаривает девушка сама с собой. Ненормальный дедок исчез с такой же таинственностью, как и появился. Арха ещё раз пожала плечами, поймав себя на том, что этот жест у неё становится самым популярным, подхватила таз и отправилась в дом.