Благовест с Амура
Шрифт:
— Майор сказал, зачем мы здесь. Я для того и записался в казаки, — сказал по-французски Вогул.
— О-о, вы — русский аристократ? Это они предпочитают французский язык.
— Я бывший сержант Иностранного легиона и своей кровью заслужил французский паспорт. — Вогул достал из потайного кармана пакет и протянул Ла Понту. Тот развернул обертку, небрежно отбросил ее в сторону и стал изучать документ.
Тем временем Анри надорвал подкладку куртки, вытащил кусок белой ткани и подал Бьюконену. Тот с недоумением повертел тряпицу в руках
— Смочите его из вашей фляги, — сказал Анри.
Ла Понт удивленно взглянул, но подчинился. На смоченной ткани появился текст. Лейтенант прочитал, передал англичанину, а сам козырнул:
— Лейтенант Ла Понт, господин майор. — И подал паспорт Григорию: — К вашим услугам, господа.
Англичанин тоже нехотя представился по-французски:
— Лейтенант Бьюконен. Кстати, майор, вы не наткнулись в лесу на русский гарнизон этого поста?
Анри взял у Ла Понта фляжку, сделал несколько жадных глотков, передал ее Вогулу и только тогда ответил:
— Нет, лейтенант. Но километрах в тридцати отсюда, за амурским озером Кизи, есть большой русский пост Мариинский. Там много солдат и казаков, и они хорошо вооружены. Думаю, они скоро узнают о вашем десанте и что-нибудь предпримут.
Вогул, обтерев горлышко, отпил из фляжки и протянул ее Степану, молча стоящему между двух солдат в ожидании своей очереди в допросе, однако Да Понт ловко перехватил его руку и отнял ценную емкость.
— А это кто? — спросил он, кивая на Шлыка.
— Плотник это, гражданское лицо, — пояснил Вогул.
— Что вы знаете о русской флотилии? — обращаясь к Анри, вспомнил о главном Бьюконен. — Куда она исчезла?
— Ушла на север. Наверное, собирается войти в Амур. Он уже должен очиститься ото льда.
— На север? Вы полагаете, там есть проход в Амур?
— Есть. Русская винтовая шхуна «Восток» первой вошла с юга в Амур и потом проходила несколько раз. Под парусами из Де-Кастри в Петровское — это севернее устья Амура — прошел транспорт «Байкал» с капитаном Шарыповым. Но фарватер очень сложный. Я уже давно отправил во Францию подробные карты пролива. А капитан Невельской шесть лет назад открыл, что Сахалин — остров. Странно, что вы ничего о том не знаете.
— Невельской? — Бьюконен наморщил лоб, припоминая. — Да, слышал в адмиралтействе эту фамилию. Но там, кажется, не поверили, что великий Лаперуз и наш Броутон ошиблись.
— В вашем адмиралтействе, видимо, собрались одни ретрограды, — усмехнулся Анри.
— Думаю, в вашем их не меньше, — парировал Бьюконен.
— Господа, не стоит препираться, — прервал их Ла Понт. — Надо заканчивать и возвращаться на корабль. Скоро обед.
— Да, — согласился англичанин. — Только выполним некоторые формальности.
Он подозвал сержанта, что-то сказал ему, тот отдал приказание солдатам, а сам побежал к катеру. Вернулся, неся свернутый в несколько раз британский флаг. Тем временем солдаты спустили с флагштока русский Андреевский, сорвали его с фала и отбросили на песок,
— Отлично! — Бьюконен махнул рукой. — Сержант, командуйте построение.
Десантники выстроились у флагштока. Офицеры, а за ними Анри с Вогулом и отпущенный Шлык приблизились к флагштоку.
— Солдаты ее величества! Подъем флага Великобритании означает присоединение новой земли к английской короне. С нами Бог и королева! Флаг поднять! — Бьюконен бросил два пальца к козырьку фуражки — отдал честь.
Сержант потянул фалы, большое полотнище с красно-белыми крестами начало расправляться; ветерок заполоскал его краями.
Десантники взяли штуцера «на караул».
И тут Вогул заволновался, обратился к Да Понту:
— Что сказал англичанин? Зачем флаг поднимают?
Француз скривился:
— Присоединяют русский залив к Англии.
— Как это присоединяют?! — возмутился Вогул по-русски. — Степан, ты понял? Нашу землю расейскую хапают! Сто-ой! — Григорий бросился к флагштоку, смел на ходу выскочившего из строя наперерез ему английского десантника, вцепился в край полотнища, подпрыгнул, вцепился выше и повис всей своей тяжестью, не давая фалу двигаться.
Полотнище затрещало и разорвалось на две неравные части. Григорий с обрывком в руках упал на землю, на него налетели английские солдаты и начали бить. Вогул вспомнил свои легионерские приемы, и от его ударов англичане полетели на землю, но их было слишком много на одного человека.
Степан стоял, не решаясь ввязаться, — он совсем не умел драться.
— Бьюконен, — крикнул Дюбуа, — остановите избиение! Это не по-джентльменски.
— Мы на войне, майор, — бесстрастно откликнулся лейтенант. — Он оскорбил флаг Британии. Это не прощается.
Вогула закрыла толпа осатаневших людей. Анри рванулся вперед, но Бьюконен ловким боксерским приемом отправил его в нокаут.
И тут Степан не выдержал. Завопив:
— А-а-а, наших бьют! — он ринулся в свалку.
Да Понт достал свою фляжку и порадовал себя коньяком. Бьюконен отвернулся к заливу и насвистывал какую-то песенку.
Анри Дюбуа лежал без сознания.
— Майор вам это не простит, — сказал Да Понт в спину Бьюконену и непонятно было, что он имеет в виду — нокаут или избиение.
— Пусть скажет «спасибо», что я его не расстрелял как русского шпиона, — откликнулся англичанин, не оборачиваясь. — Как говорят у вас в прекрасной Франции, la guerre comme `a la guerre [95] . Эй, сержант! — крикнул он, повернувшись к свалке, которая по-прежнему кипела: солдаты били русских ногами, прикладами штуцеров. — Хватит!
95
la guerre comme `a la guerre — на войне как на войне (фр.).