Бланманже
Шрифт:
— А ничего, если уж на то пошло… если я с тобой невинности лишусь?
Спросила робко, застенчиво. Даже как-то трогательно.
— Валяй, — сказал я. — Чего уж там.
Нет, меня невинности жестоко лишила, а сама еще думает?!
И Манька лихо взгромоздилась на мой, кажется, пискнувший инвентарь.
Ничего удивительного, что с резиновым членом в заднице и с пыхтящей Машкой сверху, я не услышал скрежета замка.
Дверь отперли снаружи.
Бодрый голосок мамы возвестил:
— Женька! Ты дома? Мы приехали!
Меня как током шибануло. Не тем током, что в квартирных розетках течет, а тем, что вдоль трасс на мини-эйфелевых башнях по кабельным тросам бегает.
Машка тоже услышала. Глаза вылупила, попрыгала еще по инерции. И замерла статуей Венеры. А я под ней, прижатый, статуей «Вакх поверженный». Ибо ни вылезти не могу, ни дотянуться до покрывала, чтобы эту красоту неописуемую хоть прикрыть бы. Ведь сейчас…
Старшая сестренка первая сунулась ко мне в комнату:
— Жень, мы дома! — сказала и на нас, глазами хлопающих, сама глазами захлопала. Встала на пороге, а дверь нараспашку.
— Вижу, — проблеял я. — А что так рано? Вы ж до понедельника хотели там остаться?
— Да там сваты приехали у деверя, — пояснила уже мама, заглянув через плечо своей дочери. И тоже встала, тоже глазами захлопала. Договорила рассеянно: — А ты же знаешь, я их дядьку Митю на дух не переношу.
— Жень, ты нигде ту фиговину на батарейках не видел? — пришел папа.
Что ему было надо, я понятия не имел. Вечно дома и в гараже ничего без меня найти не может! Но отец уставился сперва на ползающий по полу вибратор на батарейках, который Машка выдернула из меня, но выключить забыла. А потом папа перевел взгляд на саму Машку. И я не придумал ничего другого, кроме как обеими растопыренными пятернями кое-как прикрыть ее мячики от нескромных взглядов своего семейства. Хорошо хоть дед…
Вот зря я его вспомнил. Дед тоже не заставил себя долго ждать. Растолкал отца, мать и любимую внучку. Впёрся в первые ряды. Оглядел представшую картину с разных ракурсов. И выдал вердикт:
— А вы говорили — гей?! Женька, молодец! Так держать, хорошую девку себе отхватил, здоровую. Вот только дрын в зад себе зачем засунул? Не больно?
— А я и не говорил, что я гей, — пробормотал я, чувствуя, как часто бьется Манькино сердце под моей пятерней. Как будто в самый сосок выскочило. — Я — яойщик.
—
— Извините… ребята… — пробормотала мама, медленно приходя в себя от шока. — И вы, девушка…
— Мама, пап, это Маша, — объявил я родителям. — Мы вместе работаем.
— Хорошо, очень приятно, вижу, — кивнула мама. И стала мягко, но настойчиво выталкивать семейство в прихожую.
— Жень, так ты не видел ту фиговину? На кухне валялась! — вспомнил папа с порога. Мама дала ему пинка.
— Под столом посмотри! — крикнул я отцу. — Может, кот на пол скинул?
— Ага! Точно! — отозвался уже с кухни папа.
Дверь закрылась, последним мама уволокла за руку разулыбавшегося деда.
Но стоило нам с Машкой выдохнуть, как дверь снова открылась, просунулась мордочка сестры:
— Вы, яойщики! Только не вздумайте удрать! Закругляйтесь, одевайтесь — и марш чай пить! С пирогами с малиной. И с этим, как это… с бланманже!
— Угу, — сказал я. — Там еще пирожные в холодильнике — выложи на тарелку.
— Сладкоежка! — хмыкнула сестра. — Как у тебя только жопа не слиплась от столького…
Не договорив привычную обвиняющую фразу, сестрица наткнулась взглядом на силиконовую запчасть. Кхекнула прямо как дед. И наконец-то убралась с глаз долой.
— Бли-ин! — проныла Машка. Вся прямо осела, словно весь воздух выдохнула разом.
— Да уж, вовремя они… — буркнул я.
— Такой оргазм слили! — сокрушалась о своем Машка. — Мой первый раз! Лишение девственности — это ж!.. А я — чуть не описалась.
Я невольно протянул руку пощупать.
— Я сказала «чуть не»! — обидчиво заметила мое поползновение Манька. Но тут же сменила гнев на милость. — А может, сейчас быстренько закончим, а?
— А может, ты за меня замуж пойдешь, а?
Машка, ошарашенная предложением, вытаращилась на меня, как на лунатика.
— Так ты гей или нет? — уточнила она на всякий случай.
— Мань, как я могу быть геем, если ни разу не спал с мужиками? — воззвал к логике я.
— Верно, но… Ты ж яойщик. И вон не против вибратора в заднице, — выдвинула она аргументы.