Блаженный Святитель Иоанн Чудотворец

Роуз иеромонах Серафим

В то время в Париже было много террористических актов, и этот предмет оказался бомбой. Что бы со мной было, если бы я вышла и потрогала ее ногой, как и намеревалась сделать, и не была бы удержана необъяснимым посещением нашего дорогого блаженного Иоанна, которому мое намерение было открыто?! Несомненно, в тот день он спас мне жизнь.

7

Блаженный Иоанн жил в то время в Париже недалеко от нас. Я каждый день захаживала к нему, приносила еду, которую готовила мама. Он очень любил творожные клецки, которые по-украински зовут «вареники». Как-то мама приготовила вареники и оставила на столе, чтобы я отнесла их ему. В этот момент вошел мой дядя Алекс и посмотрел на эти вареники так, что стало

ясно – ему их очень хочется. Очевидно, он подумал про себя: «Для меня они бы не сделали, а для Епископа – пожалуйста!» И то была правда, так как в то время с деньгами у нас было туго, и всю лучшую еду мама всегда предназначала для Епископа.

Я принесла ему эти вареники с радостью, думая, что и он будет рад покушать их. И что бы вы думали он сделал?!

Епископ сел за стол и неохотно начал есть другое, а к вареникам и не притронулся, И сколько я ни предлагала их ему, сколько ни упрашивала попробовать, он к ним не прикоснулся. Очевидно, он почувствовал, как сильно их захотел мой дядя Алекс.

8

В том же доме, где была резиденция блаженного Иоанна, жил и его главный священник, архимандрит Митрофан. Он был родом из Воронежа, и блаженный Иоанн постриг его в монашество с именем Митрофан – в честь покровителя города. Этот добрый Батюшка был абсолютно предан блаженному Иоанну и понимал, что Иерарх – подлинный святой, непонятый многими церковными деятелями просто потому, что они не знают, какими бывают настоящие святые (святому это доставляло много неприятностей и напрасных волнений). Владыка, однако, многое постигал интуитивно, не раскрывая этого и полагаясь на Божественное Провидение.

Однажды после службы отец Митрофан и другие служившие ненадолго задержались в храме, и отец Митрофан рассказал, что против нашего дорогого Епископа ведется целая кампания, по сути настоящее гонение, и что его хотят удалить из Парижа. Кто-то написал в Синод, чтобы архиепископа Иоанна перевели в Брюссель. Мы все страшно расстроились, не зная, что делать. Наконец, решили подписать обращение и сразу послали его в Синод. Но оно не помогло, так как несколько дней спустя появилось синодальное решение, которым он назначался в Брюссель. Мы были очень опечалены и, по обыкновению, беспомощны и испуганы.

Мать Магдалина была возмущена и тяжело это переживала. Она решила привести все в порядок и прислала мне целый чемодан архиепископских риз, так как отвечала за этот «участок». Она очень любила Блаженного и весьма твердо заявила мне, что я должна уложить все его облачения в должном порядке в один чемодан и удостовериться, что они отправлены с Архиепископом. Она решительно подчеркнула, что облачения не должны оставаться здесь ни при каких условиях. Я сделала все, как она мне сказала. Но когда я принесла этот чемодан перед отбытием Архиепископа, Владыка взял все другие кроме него. Я настаивала на том, чтобы он взял его, потому как боялась, что мать Магдалина очень рассердится на меня. Архиепископ попытался протестовать, но, встретив мое решительное сопротивление, неохотно взял чемодан и ушел.

Вскоре вышло так, что Архиепископ вновь был переведен в Париж. Он привез обратно все чемоданы за исключением того, который дала ему я. Его потеряли и больше не нашли.

9

Матушка Солодовникова и ее сын Алеша решили поехать в Россию и пришли к блаженному Иоанну за благословением. Сначала он не обнаружил особого желания благословить их. Но потом согласился. Когда же они от него ушли, он провел всю ночь в молитве. Я узнала об этом на следующее утро от нижних соседей, жаловавшихся, что он всю ночь ходил, и слышавших, как он молился. Несколько дней спустя я была в храме и заметила, как блаженный Иоанн, совершая поминание на проскомидии, громко молился о «тяжко страждущих Елене и Алексие». Я была удивлена. На следующий же день или даже в тот же день мы получили телеграмму, из которой выяснилось, что Матушка упала в Москве с эскалатора метро, получила серьезную травму и попала в больницу, а Алеша был в отчаянии, не зная, что делать. Но наш блаженный все знал заранее, молился и, конечно, вымолил Матушку из беды. Слава Тебе, Боже!

10

Всякий

раз, когда блаженный Иоанн и отец Митрофан возвращались в свой дом, что близ храма, я приходила туда готовить. Владыка, как правило, совершал свою основную ежедневную трапезу уже к полуночи, и я старалась всегда быть в это время там, чтобы разогреть для него еду. Обычно я стояла рядом, пока он не кончит есть. Часто он приходил совсем окоченевший от холода. Как сейчас помню, блаженный Иоанн спускается с лестницы, всегда босой, хотя наш пол был без линолеума – просто цементный. Я пыталась постелить небольшой коврик под его ноги, но он всегда нарочно становился возле коврика, а не на нем. Отец Митрофан достал позже специальный маленький радиатор и пристроил его так, чтобы он находился за креслом блаженного Иоанна и обогревал ему спину.

Отец Митрофан очень любил рыбу. Всякий раз, когда разрешалось ее есть, он готовил ее сам или просил матушку поджарить. Особенно ему нравилась рыба сунгари, крупная и с сильным запахом; я же вообще никогда не любила рыбу, а эту в особенности. Но поскольку в мои обязанности входила готовка, я пользовалась привилегией разделять трапезу с Архиепископом и отцом Митрофаном.

Так мы, бывало, втроем сидели за столом перед целой грудой этой рыбы, зловеще пялившейся на меня. Я же смотрела на нее с ужасом, думая: «Боже, как мне съесть ее?!»

Меж тем отец Митрофан, улыбаясь, обращался к Иерарху: «Ваше Высокопреосвященство, положите Зине побольше». И тогда Его Высокопреосвященство щедрой рукой выбирал самую большую рыбину и клал на мою тарелку. Я чуть не плакала. Но что мне было делать? Я должна была есть! И едва-едва я, бывало, справлялась с ней, как отец Митрофан подкладывал в мою тарелку еще половину такой же рыбы. Я была в растерянности, не зная, что делать. Почти со слезами, я обыкновенно все же доканчивала и ее, думая про себя: «Батюшки! Я не смогу не только добраться до дому, но и встать из-за стола!» Но ничего подобного не происходило. Я легко, вставала из-за стола и делала все, что требуется после трапезы, прекрасно добиралась домой и спала, как младенец, не чувствуя никакой тошноты. Вот что значит благословение святого человека.

11

Очень часто я хотела о многом спросить блаженного Иоанна, но мне никак не удавалось сделать это днем, так как после Литургии он был обычно кем-нибудь занят, например, служил панихиду или ему кто-то звонил по телефону, или он просто уходил в свою келью, и мне не хотелось его беспокоить. Так, бывало, проходил весь день, а когда он возвращался ночью и было самое время задавать вопросы, я, к сожалению, забывала, о чем хотела спросить. И только подумайте! Сгорбившись над тарелкой во время трапезы и вкушая свой суп или что-нибудь еще, он имел обыкновение как бы невзначай, обращаясь вроде как бы и не ко мне, начинать беседу. Я слушала и поражалась: блаженный Иоанн спокойно отвечал на все мои вопросы, которые я хотела ему задать, но не произносила вслух, а только составляла в уме.

12

Блаженный Иоанн любил наш храм и вместе с отцом Митрофаном много вложил в него труда и заботы. Забота эта была, конечно, духовной, «невидимой простым глазом» и казалась странной и эксцентричной премудрым и разумным мира сего (даже из православного клира), но была открыта младенцам (Мф. 11, 25). У него была великая вера в силу святой воды. Каждую ночь он имел обыкновение благословлять храм святой водой сверху донизу и снизу доверху. Помню, как мы обычно обходили весь наш квартал, дома, соседствующие с нашим храмом. Я тогда, как правило, несла воду и вместе с отцом Митрофаном пела, а блаженный Иоанн все окроплял, обычно весьма обильно. Однажды мы троекратно обошли все здания, окружавшие наш храм. Затем пересекли улицу, и он благословил почтовый ящик, в который обычно сам опускал письма, «запечатывая» его при этом крестным знамением. Он никогда никому не позволял опускать за него письма. Днем или ночью, в дождь или снег он пересекал улицу, часто босиком, только чтобы бросить письма.