Бледная графиня
Шрифт:
— А вот ее платок, — сказала Мария, поднимая с земли что-то светлое. — Да, это платок Лили. Такой же мокрый, как и шляпа, и весь испачкан. На него наступили… А там и край обрыва…
— Неужели молодая графиня в темноте слишком близко подошла к обрыву? — заметил фон Митнахт. — О, это было бы ужасно!
— Нет, это невозможно! — воскликнула Мария. — Лили хорошо знает дорогу и не собьется с нее даже ночью. Она никогда не подойдет к самому краю обрыва.
—
Душераздирающий крик вырвался из груди Марии. С ужасом смотрела она на то место, куда указывал садовник.
Подошел фон Митнахт, чтобы убедиться в справедливости слов последнего.
— Гляньте, и мох здесь помят, местами даже содран, — заметил конюх, освещая то место, где происходила борьба. — Их, верно, было двое.
Тем временем и лесничий с остальными людьми вернулся с поисков.
Когда Губерт услышал о найденных вещах и об обрушенной глыбе земли, он застыл на месте, словно громом пораженный.
Управляющий и садовник внимательно осматривали место происшествия.
Фон Митнахт предупредил:
— Не подходите близко! Вы затопчете следы.
— Следы видны и на дороге, но дождь их уже сгладил, — сказал садовник. — Тут явно следы двух человек. Ведь не ходила же молодая графиня взад и вперед. И на мохе отпечатались разные следы. Их, по крайней мере, было двое.
Мария содрогнулась. В подобные минуты самое невообразимое и невозможное может показаться возможным. Она вдруг вообразила, что Лили вместе с Бруно…
— Здесь совершено преступление, — сказал вдруг садовник, пожилой, опытный человек. — Я уверен в этом. Взгляните сюда, господин управляющий, здесь явно происходила борьба.
— Вы ошибаетесь. Не могу себе представить, кто еще мог оказаться в лесу?
— Это одному Богу известно, — ответил садовник. — Но несчастье, которое произошло здесь, не было случайным. Отпечатки маленьких ступней молодой графини как бы размазаны. Она упиралась, сопротивлялась. Это убийство, и больше ничего.
Вне себя от горя и отчаяния, Мария обратилась к управляющему, не заметил ли он еще чего-нибудь, что навело бы на след Лили.
— Ничего, — объявил фон Митнахт. — Нет более никакого сомнения: она упала в пропасть.
Мария закрыла лицо руками и громко зарыдала.
— Да, ясно: это случилось не само по себе, — сказал графский кучер. Конюхи с ним согласились.
— А что думает по этому поводу
Ответа не последовало.
Все оглянулись, ища Губерта, но его не было. Он исчез так же внезапно, как и появился.
— Где же он? — спросил управляющий. Никто ему не ответил. — Кто-нибудь должен остаться охранять это место, — сказал фон Митнахт. — Шляпка, вуаль, следы — все должно оставаться в том виде, как есть. Если, действительно, совершено преступление, то это очень важно.
— Но мы порядочно натоптали, — заметил кучер. — Следы уже трудно различить.
— Не все затоптали. Вон еще видны отпечатки ног молодой графини.
— Оставайтесь здесь вдвоем, — сказал управляющий, указывая на садовника и работника. — Главное, чтобы все осталось в неприкосновенности. Я сию же минуту поспешу обратно в замок и доложу обо всем графине. А с рассветом можно будет отправить верхового нарочного в город.
— Разве нет никакой возможности спасти ее? — спросила Мария сквозь слезы. — Умоляю вас, господин Митнахт!
Управляющий пожал плечами.
— Мы ничем не можем помочь, фрейлейн, — сказал он серьезно и с участием. — Обрыв крут, почти отвесен и уходит в пучину моря. Если молодая графиня упала туда, что уже более не подлежит сомнению, — по собственной ли неосторожности или по вине кого-то другого, — то нечего и думать отыскать несчастную.
Садовник и работник согласились остаться на ночь и охранять место происшествия. Управляющий приказал положить шляпу и вуаль туда, где их нашли. То же самое сделали с платком. После этого все, кроме караульных, отправились в замок.
Графиня, по всей видимости сильно взволнованная, сидела еще в своей зале, ожидая, когда вернется управляющий. Ей не терпелось узнать, чем увенчались поиски в лесу. Когда фон Митнахт и Мария рассказали о случившемся, она была поражена.
— Я едва могу поверить этому, — сказала графиня. — Кто мог покуситься на жизнь Лили, которая со всеми была так приветлива, так снисходительна и добра? Нет, это невозможно.
Управляющий в подтверждение своих слов приводил доказательства, на которых основывались его догадки.
— Ужасно, — прошептала графиня. — Да, темное дело свершилось во время грозы. Я разделяю твою скорбь, дитя мое, — обратилась она к Марии, которая вновь не могла удержаться от рыданий. — Я глубоко потрясена. Лили всегда была мне любимой дочерью — и вдруг я лишилась ее, да еще таким ужасным образом.
— И нет никакой надежды, что она жива? — горевала Мария.
— Никакой, — подтвердил управляющий. — В том месте дорога идет у самого обрыва.