Бледная Холера
Шрифт:
— У кого дома?
— Как это — у кого? У себя. Вон Госенька кричит, чтобы я не зарывался, это и ее дом тоже. Согласен. Значит, я у нас дома.
— А не у меня?
— Сейчас проверим. Нет, я не у тебя. И сегодня уже ни за что не поеду.
— Никто тебя и не заставляет. Ты у меня сегодня был?
— Нет. А что случилось?
— Да так, ничего. Завтра расскажу. Пока.
Следующий на очереди был пан Рышард.
— Пан Рышард? Здравствуйте. Где вы сейчас?
— Как раз возвращаюсь из Олыптынека и подъезжаю к Аомянкам. А что?
— Ничего, ничего. — Я помедлила. —
— Без проблем, — ответил пан Рышард. — До встречи.
Я даже не стала интересоваться, не заходил ли он ко мне сегодня в мое отсутствие. Он бы просто не успел сгонять в Ольштынек и обратно. Гене звонить не было смысла, окно в кабинете свидетельствовало само за себя. Соседи... Я огляделась: оба соседских дома словно вымерли.
Мне представилась замечательная сцена.
Я въезжаю во двор (с ужасным скрежетом открываются ворота гаража), загоняю машину в гараж, ничего не подозревая, поднимаюсь по ступеням, вхожу в холл...
В этом месте моему воображению недостало мужества. Оно предоставило мне на выбор сразу несколько вариантов: труп посреди кухни (или гостиной), пол и стены, забрызганные кровью, пустая квартира (телевизор, компьютер, телефон — все как корова языком слизнула). Осколки посуды, на полу валяется содержимое шкафов, ящиков, все усеяно бумагами... Или вот еще: в квартире все в порядке, зато за дверью притаился бандит в черной маске (а может, целых два бандита). Притаился, значит? Да у меня все двери стеклянные! Ну тогда за углом сидит. И в руке у него орудие убийства.
Ах так! Ну уж дудки! Это мой дом, и я в него войду! Плевать, что в нем кто-то похозяйничал. Стоп, стоп, стоп... Кретины в детективных романах поступают именно так. И что в итоге? Кретину по башке — и через минуту он привязан к стулу, во рту здоровенный кляп... А занавески уже вовсю горят ярким пламенем. Вон их сколько. Нет уж, лучше не рисковать.
И я позвонила Роберту Гурскому, но наткнулась на автоответчик.
— Пан Роберт, я только что вернулась из города, стою перед своим домом, и, по-моему, туда кто-то залез. Не знаю, что мне делать: подождать вас, позвонить в полицию или вызвать охрану? За ложный вызов я заплачу не больше пятидесяти злотых. Уверяю вас, жизнь мне дороже. Я буду ждать вашего ответа в течение пятнадцати минут, потом приму какое-нибудь решение. Да! Всех, у кого есть мои ключи, я уже проверила.
Ворота давно закрылись. Я сидела в машине на противоположной стороне улицы напротив ворот. Надо бы передислоцироваться. Я проехала вперед, метров через сто развернулась, припарковалась у своих мусорных контейнеров на задах дома и принялась наблюдать.
* * *
Гурский хоть и вел расследование самостоятельно, обожал советоваться с Бежаном. Особенно если совещание проходило в доме, озаренном присутствием Каси. В таком случае Гурскому просто не терпелось обсудить ход следствия.
Бежан все понимал. Пусть влюбленные побудут вместе, а он тем временем просмотрит новые записи Гурского, прослушает пленки и все обмозгует. Кстати, Гурскому неплохо
Гурский, как всякий нормальный человек, использовал такие минуты в полной мере. Невеста, наконец-то избавившаяся от груза неуверенности, вовсе не возражала. Роберту даже удалось незаметно отключить телефон. Воскресенье, в конце концов, и он не на дежурстве. Должна же быть у человека личная жизнь.
Изучение материалов, увы, не заняло у Бежана много времени. Молодую пару пришлось побеспокоить. Как говорится, хорошего понемножку.
— Отец у дверей, — со вздохом произнесла Кася. — Ишь как кашляет. Приведи себя в порядок, он сейчас войдет.
Бежан еще поперхал и покашлял. У будущего зятя было достаточно времени, чтобы привести себя в презентабельный вид.
Расположились они в кабинете будущего тестя.
— Вот единственная польза от давления сверху, — произнес Бежан, постукивая пальцем по экспертно-криминалистическому заключению. — А то я уже стал опасаться, что экспертизу отменят.
— Наоборот, ускорили, — весело заметил Гурский. — Ночью Дембняк дежурил, хорошо, что я у него бумагу вовремя перехватил. Он и сообразить не успел, что надо бы волынку потянуть. Войчеховский прямо повизгивает от радости.
— Шепотом небось повизгивает?
— А то. Сунув голову под подушку.
— Ну, поехали. По порядку. Следов от обуви в квартире — куча, что дамских, что мужских. Одна мужская пара нам знакома — покойного...
— То-то и оно, — подхватил Гурский. Вместо радости в его голосе теперь сквозила озабоченность. — Вот, посмотри. Единственное, что не возбуждает сомнений, — следы покойного. Все оставлены практически в одно и то же время. Что до остальных... Как домработница ни старается, все равно кое-что остается. Некоторые следы — двух-, а то и трехнедельной давности. Не все удалось идентифицировать. Определили следы Бучинского, Хмелевской, покойного, Малиновского... Вот эти следы более старые... В квартире бывали еще четыре человека, это следует из показаний. Но их ног мы не обнаружили.
— Толку от этих ног как с козла молока, — недовольно пробурчал Бежан, рассматривая снимки. — В принципе, нас должны интересовать только следы, приходящиеся на момент убийства.
— Согласен. По показаниям Бучинского, у него бывала некая Алина Яворская. Идентифицировать следы ее обуви не удалось, но она улетела накануне преступления, я проверил. Вообще все ужасно запущено... Есть еще отпечатки пальцев — тех же людей, что обувью наследили. А затем домработница расстаралась. Пол отдраила — любо-дорого смотреть.
— Хоть что-то удалось снять...
— Есть и еще повод для веселья. Домработница, дай ей бог здоровья, наводит чистоту только там, где пониже. Что повыше она моет и протирает дважды в год, по праздникам. Пыль по полгода никто не трогает. Так вот, в кабинете, на самом верху книжного шкафа, мы обнаружили какие-то следы. Непонятные следы...
— Вот как? — оживился Бежан.
— В лаборатории считают — большой полиэтиленовый мешок, содержимое определить невозможно. По-моему, напоминает... сейчас покажу.