Бледнолицый бог
Шрифт:
— Я хочу увидеть ее.
Веста понимающе кивнула и положила руку на пояс.
— И что же ты ей скажешь?
— Ничего. Просто посмотрю ей в глаза.
Прошло много лет, а он до сих пор помнил ее глаза. Бездонные и
— Я уже объяснила тебе, что она такое. И я рада, что ты решил отказаться от мести.
Ник до сих пор не осмыслил услышанную от Весты историю. Мао — или, как ее звали каратели, Златовласка — была диким и сильным вампиром, но с тех пор утекло много воды. Теперь она — странное существо, которое не боится ничего, даже храмового серебра, практически не нуждается в пище. Абсолютно бессмертное, сказала Веста. Такое существо могло бы разрушить мир за пару часов, но мысли о войне и убийствах Мао оставила в прошлой жизни.
Что бы мы ни получали, что бы ни выбирали, мы платим за это определенную цену. Служитель культа Равновесия отказывается от свободы, получая всевластие; выбирает ответственность за весь Темный мир, хотя мог бы оставаться вампиром, одним из многих; меняет что-то к лучшему, хотя мог бы ничего не менять и существовать в тени. Каратель-врач, спасающий чью-то жизнь с помощью мгновенной концентрации внимания и ментального усилия, расплачивается
Чем заплатила Мао за абсолютное бессмертие? Чем продолжает платить? Постоянным голодом, который невозможно утолить ни обычной едой, ни кровью? Физической болью? Болью душевной? Что заставило ее ограничить свою вселенную до двух существ? Страх? Злость? Отчаяние? Что бы Мао ни делала, она руководствовалась единственным принципом: «это ради них». И он бы поступал точно так же, будь у него близкие люди.
— Понимаю, что это существо кажется тебе чудовищем, — снова заговорила Веста. — Но в нем, как и в каждом из нас, бессмертных, живет человек. Он заставляет меня искать детей храмовых мастеров. Он позволяет мне понять их, когда они говорят, что их выбор — это не возвращаться, а жить своей жизнью. И в Мао тоже есть человек. Этот человек способен чувствовать. Вероятно, глубже, чем ты думаешь. Тебе пора, охотник. И я тоже тороплюсь. Меня ждут дела.
Веста пожала ему руку, и Ник в очередной раз удивился тому, какая холодная у нее кожа.
— Спасибо тебе, — повторил он.
— Пусть темное время будет милостиво ко всем, кто тебе дорог. Я верю, что с тобой ничего не случится, но помни, что твердая рука в бою — это не самое главное в жизни. Еще у тебя есть сердце.