Блеф
Шрифт:
Пока, наконец, не услышал тихий шорох шаркающих ног и стон, когда она посмотрела в глазок.
Эверли открыла замки и распахнула дверь.
— Что?
При виде нее у меня пересохло во рту. На ней были только черная майка и джинсы. Те же джинсы, что и вчера. Майка была надета под свитер. Ее волосы были растрепаны, а за спиной на диване валялось одеяло.
— Ты была права. На счет Кэти.
Она скрестила руки на груди.
— Я знаю.
— Мне жаль. Черт, детка. Мне так жаль. — Я шагнул
— Нам не о чем говорить.
— Ты была права. Все, что ты сказала вчера. Я доверяю не тем людям.
Она кивнула.
— Да, это так.
— Мне очень жаль. Говорю тебе, я облажался.
— Да, ты облажался.
— И?
— И ничего. Ты опоздал, Хакс.
Затем моя жена захлопнула дверь у меня перед носом.
Глава 21
Эверли
Растрепанные волосы. Мешки под глазами. Широкие плечи ссутулились.
Хакс выглядел дерьмово.
Я задержала дыхание, когда уперлась ладонями в дверь. Было нелегко следить за ним в глазок и не издавать ни звука, но на этой неделе, если он и знал, что я наблюдаю за ним каждое утро, то виду не подавал.
Хакс появлялся на пороге моего дома каждое утро. Он всегда приносил одну пижаму, одну смену одежды и завтрак. На следующее утро после его извинений в посылке были все мои туалетные принадлежности.
Не меньше. Не больше.
Этого было достаточно, чтобы надеть что-нибудь свежее в тот день и лечь спать. И перекусить чем-нибудь теплым.
Судя по всему, на завтрак у меня были морковные кексы с изюмом. Там были джинсы и белая футболка. Рядом с ними лежали мои любимые серые кроссовки «Найк» и толстовка. Одна из его толстовок.
Он положил все на стол, затем выпрямился, не сводя взгляда с двери. Он поднял руку, постучал один раз, затем отступил назад. Ожидая.
Мое сердце бешено колотилось в груди, я задержала дыхание и начала знакомую битву.
Не открывай.
Да, он выглядел дерьмово. Да, это разбивало мне сердце. Но он сам сделал это с собой. Он предал меня.
Не открывай.
Его извинений на прошлой неделе было недостаточно. И я не собиралась прощать.
Потому что мы могли бы помириться после этой ссоры, но оставаться вместе было слишком больно. Я не могла вернуться в дом Хакса и притворяться, что жизнь прекрасна. Я не согласна на его компанию, если не могу завоевать его сердце.
Пути назад не было.
Это должно было быть все или ничего, и, хотя с его стороны было мило приходить и приносить все необходимое, Хакс действовал не из любви.
Это было чувство вины.
От частых вдохов у меня закружилась голова. Икры горели от того, что я встала на цыпочки.
Один шаг. Два. Три. Я отошла достаточно далеко, чтобы наполнить легкие воздухом, но при этом прислушивалась к человеку за дверью.
Только когда его шаги эхом отдались на лестнице, я расслабилась. Я досчитала до двадцати, прежде чем подкрасться к двери, дважды посмотрела в глазок, затем медленно отперла засов и повернула ручку.
Я схватила свою одежду и кекс, вбежала внутрь и закрыла дверь. Положив одежду на кровать, я подняла толстовку Хакса и прижала ее к носу. Мыло, специи и краска. Хакс. Я скучала по тому, как засыпала под этот аромат. Я натянула ее через голову, позволив толстому хлопку скрыть мою фигуру, затем взяла кекс и осторожно сняла обертку.
Первый кусочек растаял у меня во рту, изнутри еще шел пар. У меня вырвался стон от маслянисто-сладкого вкуса. Что я ни съем сегодня, это не будет идти ни в какое сравнение. Так было со всеми завтраками на прошлой неделе.
Потому что даже мои глупые вкусовые рецепторы любили Хакса.
Я подошла к окну, плотно задернув шторы, чтобы они скрывали мой силуэт. Утреннее солнце струилось сквозь стекло, согревая квартиру. Мой взгляд остановился на Хаксе, который шел по тротуару.
Его руки были засунуты в карманы, а джинсы обтягивали округлости его идеальной задницы. Длинные рукава рубашки были закатаны до предплечий. Его широкие шаги быстро сокращали расстояние между моим зданием и галереей. Черт, у этого мужчины была сексуальная походка.
Я отправила в рот еще один кусочек маффина как раз в тот момент, когда он оглянулся через плечо на мое окно.
Как и в предыдущие дни на этой неделе, я не стала прятаться, когда он заметил меня. Я доедала свой завтрак, а он остановился на тротуаре и уставился на меня.
Хакс поднял руку вверх.
Я не помахала в ответ.
Он долго держал ее, затем опустил. Его подбородок опустился. Он отвернулся. И продолжил свой путь к галерее.
Будь ты проклят, Хакс.
Почему он сделал так, что его невозможно было не любить? Мое сердце сжалось. Была ли я жестока, наказывая его таким образом?
Скорее рано, чем поздно, нам придется поговорить. Или скорее продолжить разговор. Развод казался таким тривиальным, таким практичным, когда мы только начинали этот брак. Теперь это слово пугало меня. Потому что, как только это закончится, между нами все будет кончено.
Между нами все было кончено.
Я стояла и наблюдала, как в Каламити начинается напряженный день. Гости, приехавшие на выходные, похоже, задержались в этом районе.