Блеф
Шрифт:
Вчера был День памяти, и я сбежала из своей квартиры, чтобы посмотреть ежегодный парад с Люси. Дюк был на дежурстве и следил за тем, чтобы мероприятие прошло благополучно. После этого мы втроем отправились к ним домой на послеобеденное барбекю.
Люси предложила мне переночевать в их комнате для гостей, но я захотела вернуться в квартиру. Она не знала, что Хакс приходил каждое утро.
Хотя она знала, что у нас проблемы, я не набралась смелости сказать ей, что наш брак был фиктивным.
Точно так же, как
Это было в сегодняшнем списке не самых веселых дел.
Я доела свой маффин, стоя у окна, затем выбросила обертку в мусорное ведро и взяла телефон с кухонного столика.
Пришло сообщение от Хакса.
Встретимся за ланчем?
Я усмехнулась, мои пальцы летали в воздухе.
Не могу. Я плотно позавтракала.
Заходи в галерею позже. Давай поговорим.
Боже, это было заманчиво. Так заманчиво. Но если мы поговорим, моя решимость ослабнет. И, черт возьми, я все еще была слишком зла.
Он предпочел всех остальных в своей жизни мне. Всех. А когда он понял правду, было уже слишком поздно.
Вместо того, чтобы ответить на его сообщение, я набрала имя своей мамы и сделала глубокий вдох, задерживая дыхание, пока мои легкие не начали гореть. Затем я выдохнула и нажала «Вызов», пока не потеряла самообладание.
Она ответила после первого же гудка. Голос звучал обычно.
— Эверли?
Не было никаких странных интонаций. Не было ударения на «эв».
— Привет, мам.
— Как дела?
— Отлично. А у тебя?
— Хорошо, спасибо. Мы давно не получали от тебя вестей.
Потому что я не хотела звонить. Мы обменялись несколькими электронными письмами, но тот звонок, когда я объявила о том, что вышла замуж был нашим последним разговором. Видимо, это и стало тем, во что превратились наши отношения. Звоню, чтобы рассказать о важных событиях в жизни.
Например, о разводе.
— У меня есть новости, — сказал я. — Мне предложили работу в художественной галерее в Новом Орлеане.
Я не постеснялась указать в своем резюме «Риз Хаксли Арт». По правде говоря, это была единственная работа — разве это называется работой, если тебе не платят? — которая не была связана с пением или моей работой официанткой.
К счастью, куратор галереи в Новом Орлеане узнал имя Хакса, и мне предложили эту работу. Зарплата была дерьмовой, но даже дерьмовая зарплата лучше нуля. Сегодня, после того, как я сделаю болезненные заявления своей семье и друзьям, я пройдусь по объявлениям «Биг Изи» (прим. ред.: Биг Изи — прозвище города Новый Орлеан, штат Луизиана, США) в поисках обычного соседа, которого я смогла бы найти.
— Итак, вы с мужем переезжаете, — сказала мама. — Хорошо. Пожалуйста, пришли мне свой
— Вообще-то, — протянула я, — только я. Я развожусь.
Тишина. Эта пугающая тишина.
Она растеклась по моим венам, как яд. Это напомнило мне, что я была неадекватной. Что я была неудачницей.
У меня было достаточно собственных напоминаний о том, что я разрушаю свою жизнь. Я не нуждалась и в ее тоже.
— До свидания, мам.
— Я еду в Монтану.
Я едва расслышала ее заявление, так как отвела телефон от уха.
— Повтори?
— Я еду в Монтану. Я бы хотела увидеться с тобой и помочь привести в порядок твои дела.
На этот раз, когда я отняла телефон от уха, я убедилась, что набрала нужного человека. Потому что Синтия Кристиан уже много лет не выражала желания меня видеть. И хотя ее заявление было прямолинейным, почти намекающим на то, что я не могу сама справиться с разводом, за ним скрывались нежность и беспокойство.
— Мы поубиваем друг друга, — сказала я.
Она сухо рассмеялась.
— Возможно.
— Почему именно сейчас, мам?
— Ты вышла замуж, Эверли. Ты связала свою жизнь с мужчиной, которого мы не знаем. Твой отец не смог повести тебя к алтарю. У меня даже нет фотографии. Ради всего святого, ты платила налоги через «ТурбоТакс»! Я мало что могу для тебя сделать, но, черт возьми, я могу, по крайней мере, сэкономить твое время и рассчитать твои налоги лучше, чем компьютерная программа. Ты так упорно стремишься вычеркнуть нас из своей жизни, но, пожалуйста, позволь мне кое в чем помочь? Я могу быть рядом, чтобы поддержать тебя при разводе.
У меня отвисла челюсть. У меня закружилась голова. Я прошаркала к дивану и присела на краешек, прежде чем упасть.
— Я… я не думала, что ты хочешь участвовать в этом. — Или рассчитывать мои налоги.
— Ты моя дочь.
А она была моей матерью. Может быть, я была слишком сурова к ней в последние несколько лет. Может быть, я просто вычеркнула их.
— Почему мы не ладим?
— Не знаю, — прошептала она. — Ты так похожа на мою мать. Ты, наверное, ее не помнишь, но мы не очень-то ладили. Хотя она бы назвала тебя родственным по духу человеком. Она была смелой, дерзновенной и энергичной. А я… я бухгалтер.
Мама свела свою личность к работе с цифрами, правилами и предписаниями.
— Я немного занималась бухгалтерией, — сказала я. — Это оказалось интересно.
— Не надо мне потворствовать.
Я хихикнула.
— Я не потворствую. Это было почти весело.
— Ты можешь рассказать мне об этом, когда я приеду, — в ее голосе звучала улыбка. — Твой отец тоже хочет приехать.
— Хорошо, — мой голос дрогнул, а глаза наполнились слезами. — Почему мы не поговорили об этом много лет назад?