Блеск и нищета российской кооперации. Как народ приучали к современности, 1860–1930

Сафронова Анна

Данное разделение между кооперативным движением и кооперативами позволяет лучше понять, почему различные рядовые члены кооперативов, с одной стороны, и видные фигуры кооперативного движения, с другой, не только защищали разные интересы, но и прибегали к разным стратегиям адаптации в ходе революции, Гражданской войны и после установления советской власти. Это разграничение позволяет также понять, почему кооперативы продолжили существовать, тогда как кооперативное движение было расколото сначала войной и революцией, а затем отдельные его течения были подчинены власти большевиков.

Наконец, здесь мы подходим к четвертой линии разделения кооперативов и похожих на них организаций. Эта последняя граница проводится между формами объединений, которые были признаны кооперативами участниками одноименного общественного движения, сформированного на рубеже веков, с одной стороны, и новыми организационными формами, появившимися в первое десятилетие после прихода большевиков к власти, не имевшими аналогичной формы до 1917 года, с другой. Следуя этому критерию, из данного исследования исключены жилищно-строительные и жилищно-арендные товарищества, объединившие совладельцев или жильцов дома с целью совместного управления общими расходами по строительству нового жилья или содержанию уже существующего. Несмотря на то что незадолго до 1917 года в России стали появляться жилищно-строительные товарищества (около пятнадцати накануне Первой мировой войны в Санкт-Петербурге), эта форма объединения не была включена участниками кооперативного движения в качестве нового течения 19 . Причиной тому может быть не только их незначительное количество, но также и относительная близость к муниципальным властям, выделявшим субсидии на жилищно-строительные

товарищества наряду с другими формами городского планирования 20 . Жилищно-арендные товарищества получили развитие уже в 1920-х годах, став скорее инструментом контроля над тем, кто и на каких основаниях имеет доступ к жилью, нежели объединением жильцов, совместно управляющих домом 21 . По своему функционированию они были больше похожи на административные единицы власти в масштабе здания, чем на кооперативные предприятия.

19

ГАРФ. Ф. 1838. Оп. 1. Д. 1949. Л. 2.

20

Mazanik A. Shiny Shoes for the City: The Public Abattoir and the Reform of Meat Supply in Imperial Moscow // Urban History. 2018. Vol. 45. № 2. P. 214–232.

21

Меерович М. Г. Наказание жилищем: жилищная политика в СССР как средство управление людьми, 1917–1937. М.: РОССПЭН, 2008.

Чем эта книга отличается от предыдущих работ о кооперативах в России

Мое исследование стало возможным благодаря широкому перечню трудов исследователей, разработавших на рубеже 1990–2000-х годов поле истории кооперативов в России с 1860 по 1930 год. За редким исключением 22 , работы российских исследователей отличаются фрагментарностью анализа, когда кооперативное движение изучается только в одной отрасли (кредитные кооперативы 23 , производительные кооперативы 24 или потребительские кооперативы 25 ), в одном регионе 26 и в короткий период времени 27 . Работы зарубежных исследователей тоже следуют этой тенденции, при том что большинство исследований посвящено сельскохозяйственным кооперативам 28 , тогда как потребительские кооперативы упоминаются лишь мельком в общих работах и не являются основным объектом изучения 29 . Несмотря на обилие работ, общего четкого определения, которое подошло бы ко всем типам предприятий, называемых кооперативом в данный период, так и не было выработано. Опираясь на уже существующие достижения историографии, данная книга прибегает к новым методам исследования и приходит к новым выводам.

22

Файн Л. Е. Российская кооперация: историко-теоретический очерк, 1861–1930. Иваново: Иван. гос. ун-т, 2002; Ким Ч. Ч. Государственная власть и кооперативное движение в России – СССР (1905–1930). М.: ИРИ, 1996.

23

Бунин А. О. Советская власть и кредитная кооперация (октябрь 1917–1924). Иваново: Иван. гос. ун-т, 1998; Корелин А. П. Сельскохозяйственный кредит в России в конце XIX – начале XX в. М.: Наука, 1988.

24

Егоров В. Г. Отечественная кооперация в мелком промышленном производстве. Становление, этапы развития, огосударствление (первая треть XX века). Казань: Изд-во Казан. ун-та, 2005; Назаров П. Г. История создания российской промысловой кооперации, 1913–1920. Челябинск: Б. и., 1993.

25

Балдин К. Е. Рабочее кооперативное движение в России во второй половине XIX – начале XX века. Иваново: Ивановский гос. ун-т, 2006; Болотова Е. Ю. «В единении – сила». Потребительская кооперация в России в конце XIX – начале XXв. Волгоград: Перемена, 2003; Давыдов А. Ю. Кооператоры советского города в годы НЭПа: между «военным коммунизмом» и социалистической реконструкцией. СПб.: Алетейя, 2011.

26

Чедурова Е. М. Кооперативное движение в Западной Сибири в конце XIX – начале XXв. Барнаул: Изд-во АГУ, 2007; Фурман Е. Л. Кооперативное движение в немецких колониях Поволжья (1906 – начало 1930-х годов). Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2011; Моисеева О. В. Сельская кооперация на Юге Российской империи. Развитие кооперативных отношений на селе во второй половине XIX – начале XXв. на материалах Дона, Кубани и Ставрополья. Ростов-на-Дону: ИПО ПИ ЮФУ, 2011; Запорожченко Г. М. Городская и рабочая потребительская кооперация Сибири в 1864–1917 гг. Новосибирск: Сибпринт, 2004.

27

Бунин А. О. Советская власть; Давыдов А. Ю. Кооператоры советского города; Николаев А. А. Промысловая кооперация в Сибири 1920–1937 гг. Новосибирск: Наука, 1988.

28

Gerasimov I. Modernism and Public Reform in Late Imperial Russia: Rural Professionals and Self-Organization, 1905–30. New York: Palgrave Macmillan, 2009; Stanziani A. L’economie en revolution: le cas russe, 1870–1930. Paris: Albin Michel, 1998; Коцонис Я. Как крестьян делали отсталыми. Сельскохозяйственные кооперативы и аграрный вопрос в России 1861–1914. М.: Новое литературное обозрение, 2006.

29

Hessler J. A Social History of Soviet Trade: Trade Policy, Retail Practices, and Consumption, 1917–1953. Princeton: Princeton University Press, 2004. P. 88–89; Осокина Е. А. За фасадом «сталинского изобилия»: распределение и рынок в снабжении населения в годы индустриализации, 1927–1941. М.: РОССПЭН, 1998. С. 40; Sumpf A. La Grande Guerre oubliee, Russie 1914–1918. Paris: Perrin, 2014, P. 311.

Во-первых, мое исследование уходит от преобладающего подхода, при котором кооперативное движение идеализируется и рассматривается в ключе антагонистического противостояния общества с государством. Хотя неконфликтные формы взаимодействия кооперативов с разными инстанциями местной или центральной власти и упоминаются в существующих работах, их описание не ставит под вопрос тезис о непреодолимой границе между обществом, представленным в лице кооперативного движения, и репрессивной государственной властью 30 .

30

Ким Ч. Ч. Государственная власть; Gerasimov I. Modernism and Public Reform.

Идеализация, характерная для многих исследований как российских, так и зарубежных кооперативов, уходит своими корнями в первые работы, составленные на рубеже XIX–XX веков непосредственными участниками кооперативного движения, как в России 31 , так и во Франции 32 . Созданный 1895 году Международный кооперативный союз, в который входили том числе представители российского кооперативного движения, провозгласил ряд априорных свойств, присущих «настоящим» кооперативам,

таких как добровольное членство, демократическое самоуправление, политическая нейтральность и независимость от местных властей 33 . Набор «кооперативных принципов», называемых в литературе также рочдейльскими (вслед за Обществом потребителей в Рочдейле, пригороде Манчестера, созданном в 1844 году и ставшем примером для подражания следующих поколений кооперативных деятелей благодаря работе Д. Я. Холиока), создает нормативный образ кооператива, но не описывает действительных практик реальных кооперативов. Этот набор критериев соответствует теоретическим постулатам сторонников кооперативного движения и их чаяниям относительно функционирования кооперативов, а не наблюдениям, основанным на реальной практике 34 . Это лишь желаемый идеал, от которого, как мы увидим в этой книге, функционирование кооперативов оставалось далеким.

31

Antsiferov A. N., Kayden E. М. The Cooperative Movement in Russia during the War. New Haven: Yale University Press, 1929; Билимович А. П. Кооперация в России до, во время и после большевиков. М.: Наука, 2005; Хейсин М. Л. История кооперации в России: все виды кооперации с начала ее существования до настоящего времени. Л.: Время, 1926; Прокопович С. Н. Кооперативное движение в России. СПб.: Е. Д. Кускова, 1903.

32

Gide C. Les societes cooperatives de consommation. Paris: A. Colin, 1917; Desroche H. Le projet cooperatif. Son utopie et sa pratique, ses appareils et ses reseaux, se esperances et ses deconvenues. Paris: Economie et humanisme, 1976; Gaumont J. Histoire generale de la cooperation en France: les idees et les faits, les hommes et les oeuvres. Precurseurs et premices. Paris: Federation nationale des cooperatives de consommation, 1923.

33

Draperi J.– F. La republique cooperative: theories et pratiques cooperatives aux XIX et XX siecles. Brussels: Larcier Intersentia, 2012. P. 13.

34

Hely M., Moulevrier P. L’economie sociale et solidaire: de l’utopie aux pratiques. Paris: La Dispute, 2013. P. 23–57.

Постсоветские работы о российских кооперативах во многом воспроизводят официальный дискурс кооперативного движения, идеализирующий кооперативы, которым проникнуты работы, написанные его непосредственными участниками: «Кооперативное движение в России. Его теория и практика» С. Н. Прокоповича (1903) и «История кооперации в России» М. Л. Хейсина (1926). Их общий тон, восхваляющий кооперативы и людей, их пропагандирующих, а также взгляд из центральных организаций и из среды городской интеллигенции – сформировали устойчивую канву, по которой пишутся последующие работы о кооперативном движении: история головных организаций и биография ее видных руководителей 35 . В итоге читателю представляется идиллическая картина деятельности кооперативных организаций дореволюционного периода, успешно противостоявших давлению царской власти, но беспощадно разгромленных большевиками или лишенных всякого смысла.

35

Кооперация. Страницы истории. Избранные труды российских экономистов, экономистов-общественников, кооператоров-практиков. В 3т. / Сост. Н. К. Фигуровская. М.: Наука, 2008–2011; Давыдов А. Ю. Кооператоры советского города; Кабанов В. В. Кооперация, революция, социализм. М.: Наука, 1996, Корелин А. П. Кооперация и кооперативное движение в России, 1860–1917. М.: РОССПЭН, 2009.

В русле последних работ по истории предпринимательства кооперативы рассматриваются в данной книге не как антагонисты государственной власти, а как одни из активных участников, влиявших на экономическую политику и на законодательную деятельность государства наряду с другими торговыми и промышленными предприятиями 36 . Кооперативы анализируются как особая разновидность предприятий и им не присваивается никаких априорных характеристик (ни как средству подавления общества в руках властей, ни как инструменту гражданской мобилизации), так что внимание уделяется тому, как разные кооперативы, адаптируясь к разным условиям в отдельных контекстах, встраивались в сложные и динамические взаимоотношения между обществом и властью, не сводимые к простому антагонизму.

36

Blin A. Aider les cooperatives a aider l’Etat. Politiques publiques et cooperatives rurales aux Etats-Unis (Wisconsin, annees 1910–1930) // RECMA. Vol. 356. №2. 2020. P. 101–117; Lefebvre Philippe. Penser l’entreprise comme acteur politique // Entreprises et histoire. 2021. Vol. 104. № 3. P. 5–18.

Во-вторых, в отличие от большинства существующих работ, уделяющих внимание кооперативам одного типа и преимущественно на центральном уровне, данная книга рассматривает российское кооперативное движение во всем его многообразии, сочетая разные уровни анализа, от рядового кооператива с его пайщиками до международного кооперативного движения. Этим она отличается от других работ, вписавших аграрное течение кооперативного движения в более широкий контекст модернизации российского и раннесоветского общества, но ограничивших при этом определение кооперативного движения рамками сельскохозяйственных кооперативов 37 .

37

Bruisch K. Als das Dorf noch Zukunft war: Agrarismus und Expertise zwischen Zarenreich und Sowjetunion. Koln: Bohlau Verlag, 2014; Gerasimov I. Modernism and Public Reform; Stanziani А. L’economie en revolution; Yaney G. The Urge to Mobilize: Agrarian Reform in Russia, 1861–1930. Urbana: University of Illinois Press, 1982.

В своем исследовании, впервые опубликованном в 1999 году, Янни Коцонис, рассматривая более короткий период, проанализировал дискурс, с помощью которого аристократические землевладельцы оправдывали создание сельскохозяйственных кредитных кооперативов по западной модели в царской России после отмены крепостного права 38 . В книге «Как крестьян делали отсталыми. Сельскохозяйственные кооперативы и аграрный вопрос в России 1961–1914» автор приходит к пессимистичному заключению, что сельскохозяйственные кооперативы, задуманные 1870-х годах по либеральной модели, основанной на индивидуальной ответственности, не смогли прижиться в царской России, где крестьянскому сословию была недоступна частная собственность. Только в 1890–1910-х годах новая модель более коллективистских кооперативов, опиравшихся на сельские общины и поддерживаемых государством, получила свое развитие.

38

Коцонис Я. Как крестьян делали отсталыми.

Другие исследователи сельскохозяйственных кооперативов, также ограничившие анализ кооперативного движения одним аграрным течением, как и Я. Коцонис, задавались вопросом о степени преемственности между дореволюционными кооперативами и советскими колхозами. Работы К. Бруиш, И. В. Герасимова и А. Станциани рассматривают не столько сельскохозяйственные кооперативы, сколько агрономов с ними связанных, их профессиональную деятельность и распространяемые ими дискурсы в период с 1905 по 1930 год 39 . Они посвящены аграрным экономистам, писавшим о кооперативах, в частности, самому видному их представителю А. В. Чаянову, в то время как действительное функционирование кооперативов остается за рамками исследований.

39

Bruisch K. Als das Dorf noch Zukunft war; Gerasimov I. Modernism and Public Reform; Stanziani А. L’economie en revolution.