Блеск и нищета Великого Инквизитора
Шрифт:
Такую клятву не мог нарушить даже Он. Это была клятва перед лицом детей «Изначально Созданного». Он не смог бы её нарушить даже если бы страстно возжелал этого. Я открыл своё сознание целиком с наслаждением впитывая в себя всё то сладостное пламя, которое несёт собою Хаос. Да что там несёт или дарует, я сейчас сам превратился Хаос. Мы стали единым целым, как случалось со мной в минуты единения с Князем Тишины, но только этот контакт был во сто крат более острым и продолжительным. Каждый мой шаг отдавался странной лёгкостью, а каждое слово громом гремело в небесах, в то время как каждый удар был ударом чистого Хаоса. Сатурн
— Мой повелитель? Что вы здесь делаете? Как вы сюда попали?
— Что, Sae'Turnies? Думал, что в силах обмануть меня? Я отдал тебе вполне конкретный приказ, но ты снова решил возгордиться над остальными. Искариэль осмелился в голос смеяться надо мной, когда узнал о том, как идут дела с порабощением Астаха.
— Мой повелитель, я не понимаю. Зачем вы мешаете мне?! Только я могу исполнить вашу волю в точности.
— Молчи, бледная немочь! — отрезал Хаос, возвращая мне контроль над моим телом. — Ты осмелился идти против меня и твоим наказанием станет поражение на глазах у всех от руки твоего сына.
— Это мы ещё посмотрим! — Сатурн поудобнее перехватил меч и бросился в атаку.
Видит Вечность, насколько же сладко сражаться с врагом, когда по венам вместо крови течёт Хаос. Я двигался быстрее моего отца, отражал его удары с лёгкостью, и наверное именно это заставило меня потратить некоторое время на то, чтобы покрасоваться перед ним.
— Ну вот и настал мой момент истины, отец. Ты так долго поганил жизни мне и всем кто меня окружает, что я просто не мог не ответить тебе тем же.
— Дурак! Он использует тебя, а ты считаешь, что сможешь совладать с собой. Ну покажи же мне, в чём твоя Сила. Ты не Джемал, щенок — ты Ардаэль.
— Я Джемал, скотина! Я всегда был и буду Экзелем Джемал, а ты останешься проклятым потомком рода Ардаэль! У тебя нет и никогда не было семьи, у тебя нет любимой и нет друзей! Ты вообще никто.
— Ты умрёшь, мальчишка. В этом теле я не могу показать тебе всю мою мощь, но то, что у меня осталось, заставит тебя пожалеть о твоих словах. Прощай, сынок. Venegance La Tanatos.
Страшное родовое Заклинание доставшиеся Сатурну от нашей царственной Тайрины. Я успел увернуться лишь наполовину и чёрное жало ударившее из глаз Сатурна вонзилось мне в правый бок. На песок хлестнула горячая кровь, я сразу же почувствовал, что начинаю ослабевать, в моё тело проникла какая-то странная зараза выжигающая мои внутренности. Позади Сатурна возник призрак Тайрины. Она негодующе покачала головой и приложив палец к губам начертила какой-то символ в воздухе. Затем ещё несколько, и я не сознавая того, начал повторять за ней, вычерчивая их в памяти, и только когда последняя руна легла на положенное ей место, я услышал голос моей бабушки.
— Это заклинание ты забудешь до того самого момента, пока оно тебе по-настоящему не понадобится. Много эпох тому назад мы написали его вместе с Хеноном, твоим дедушкой. В умелых и надёжных руках его можно использовать в добрых целях, но в руках врагов, оно приобретает ужасную мощь. Мы дали клятву, что никто кроме рода Ардаэль никогда не посмеет использовать его и своё слово я сдержала. Обрушь его на твоего отца и ближайшие месяцы он не сможет принести никому ни малейшего вреда.
— Спасибо тебе, матушка, — ласково поблагодарил я, и Тайрина исчезла.
Сатурн занёс
— Да, Сатурн, — согласился я, парируя удар. — Нам пора попрощаться и возможно, что навсегда. Всё что имеет начало, имеет конец. Властью данной мне «Изначально Созданным» проклинаю тебя бессилием. Отправляйся к своему Хозяину вымаливать прощёния. Азалум Ардаэль Кивай.
Сатурн с диким воем рухнул на колени передо мной, его клинок вылетел из рук исчезая в пространстве. Барьер окружавший нас взорвался, превращаясь в чистую энергию, которая собралась в моих руках, все присутствующие как вкопанные застыли там где стояли, ни одно живое или мёртвое существо сейчас не могло пошевелиться. Я вбирал энергию отовсюду, она текла по моим венам вытесняя Хаос, превращаясь в сложный рисунок в моих руках. Сатурн видимо тоже знал, что это за заклинание, потому что его аж перекосило от ненависти, но даже я не мог лишить его последнего Слова.
— Прокляни тебя Силы, мальчишка. Со временем ты и меня обойдёшь, уж в этом-то я теперь уверен. Думаешь, если раскрутил моего господина на клятву, так теперь гордиться собой можно?! Нет, мой милый. Не выйдет. Когда придёт время, ты к нам сам прибежишь, а я сделаю всё для того, чтобы ты сам этого пожелал.
— Прощай, Сатурн. Надеюсь в этой жизни мы с тобой больше не увидимся. — Я обрушил переплетение чужих энергий прямо на него. Сатурн исчез почти мгновенно, это заклинание было не слишком-то зрелищным, зато эффективным. Его тело превратилось в этакую пыль, а отката у этого заклинания не было.
Беда в том, что когда я закончил, я чувствовал себя почти полностью обессиленным, рана жутко болела, но хотя бы яд удалось нейтрализовать. Вместе с победой пришло странное опустошение, я больше не мог сражаться. Я признал правоту Хаоса и тем самым подтвердил своё бессилие. Я клялся себе десятки раз, и сколько раз с того момента мои клятвы были нарушены. Я давал клятву не быть похожим на своего отца, но вот, моя клятва нарушена, и моя мать с трудом сдерживая слёзы смотрит на мой позор обвиняя себя. Я давал клятву бороться с Хаосом, а сам призвал его себе в помощник. Даже своих друзей я подвёл, у меня больше не было сил защищать их от моего врага Повернув голову в сторону зрителей я увидел десятки взглядов, но все они выражали крайнюю степень тревоги и изумления. Даже мои верные друзья стушевавшись смотрели в мою сторону. От этого мне стало невыносимо больно, и я решил уйти, раз и навсегда уйти из Инквизиции, но перед этим я должен был высказаться.
— Будьте вы все прокляты, лжецы. Будь проклят Лидер Конклава за свою ложь, и ты мама, за то, что ты говорила мне, будто бы всё хорошо. И будь проклят я за то, что был не прав!
Моя мать всхлипнула, а я, не теряя ни секунды, собрал последние силы и прыгнул в открытый мною портал ведущий за черту города. В полётё я призвал фантомного коня, который должен был унести меня далеко-далеко. На улице было на удивление холодно, вовсю поливал дождь, а я скакал не разбирая дороги. Жутко хотелось плакать, но я не мог себе этого позволить. Я не заметил эту долбаную корягу, и среагировал слишком поздно. Мой конь растаял в воздухе, и я полетел в темноту, прямиком в глубокий овраг. Я пересчитал рёбрами каждую ветку и уступ, а последнее, что мне вспоминается, так это то, как я ударился головой об дерево и потерял сознание. В моей жизни наступили перемены.