Блеск жемчуга
Шрифт:
– Меня тоже слегка шатает, но в остальном все в порядке, - ответила она.
– Могу ли я передать им это? Они поняли, что вы покинули госпиталь, и очень волнуются за вас.
– Передайте им, что со мной все в порядке, - сказала Мейлин, думая, кто это «они» и кто из них больше всего беспокоится о ее самочувствии. Джеймс? Пожалуй, ее будущий зять должен волноваться больше всех, но главная его забота не о ней. Сэм? Но ведь его, скорее всего, даже нет в госпитале, ведь уже суббота, он давным давно вылетел в Техас.
– А мистер Каултер уехал?
– Он уехал еще ночью, сразу после того, как понял,
– Пожалуйста, передайте им, что со мной все в порядке, - прервала ее Мейлин, - и что я хочу немного отдохнуть… в одиночестве.
– Я надеюсь, что вы переждете тайфун у себя, не выходя на улицу.
– Тайфун?!
Как только Мейлин узнала, какой тайфун надвигается на Гонконг, и самое главное, куда придется его основной удар, с нее слетела сонливость, и она забыла о том, куда собиралась поехать после того, как оправится от слабости, - к матери, сестре, и может быть, даже к отцу.
«Где была Элли, когда началась буря?» Ответ на этот вопрос неожиданно принес спокойствие; впервые в своей жизни Мейлин поняла, где сейчас ее дом.
ЧАСТЬ ВОСЬМАЯ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
«Нефритовый дворец»
Суббота, 11 декабря 1993 г.
Перед его глазами в заливе развертывалась драма: изумрудные волны вдруг потемнели, и сильные порывы ветра начали подбрасывать серебристые вершины волн в воздух, обрушивая их вниз алмазными водопадами.
Давно поставленные на прикол паромы Звездной линии покачивались у своих причалов. Но в гавани все еще сновали мелкие суда: их владельцы, чей бизнес на обозрении «Нефритового дворца» кончился два дня назад, снова делали на нем деньги, вывозя людей с полуострова в Гонконг, подальше от Дворца. Сильные ветры дули везде, но основной удар ожидался с запада и с юга: Абердин, Пик Виктории, Кеннеди таун и самые большие разрушения на Цзюлуне.
Закрыв дома и предприятия на Цзюлуне, его обитатели перебирались по потемневшему, неспокойному заливу в Гонконг, чтобы переждать там шторм. Большинство переехало еще на паромах, и шлюпки, выстроившиеся у набережной, перевозили последних беглецов. Набережная была уже пуста, за исключением алмазных брызг, то и дело перелетавших через парапет, а большинство лодок и сампанов начало двигаться в сторону убежища Яомадэ.
И вот остался только один сампан. Сэм рассеянно посматривал на него, пока он не начал приближаться к набережной у отеля, словно его нанял кто то столь же сумасшедший, как Сэм, решив провести ночь прямо в пасти тайфуна.
Она возникла, словно Венера из морской пены, чудо в голубых джинсах и ковбойских сапогах. Ветер терзал ее стройное тело, разметав распущенные черные пряди по лицу.
Сэм наблюдал за заливом из окна Президентского люкса.
К тому времени, как он спустился в вестибюль, Мейлин уже подошла к двери и набирала входной код на белом номерном замке. Когда он распахнул дверь, Мейлин раскрыла от изумления рот; у Сэма тоже перехватило дыхание.
Она была бледна, как фарфоровая статуэтка.
«Такая хрупкая, - подумал он, - и такая сильная». Никогда еще он не видел, чтобы ее зеленые глаза сияли так ярко.
– Так
– Хотите поставить на мой кон свою жизнь.
– А вы не в Техасе, - прошептала Мейлин, внезапно осознав, что уже давно была уверена, что Сэм Каултер тоже окажется в «Нефритовом дворце» в эту ночь.
– Ничего подобного. Как только я понял, что для «Нефритового дворца» готовится самая серьезная приемка, я тут же отправился сюда.
– Он улыбнулся, лаская ее взглядом.
– Так же, как и ты.
И Мейлин содрогнулась: внезапно ей стало зябко.
Отведя прядь мокрых холодных волос с ее глаз, Сэм сказал:
– Идем, Джейд!
Решение Приемочной комиссии о приостановке работ поступило всего через несколько минут после того, как ящики с полотенцами и халатами, украшенными логотипом отеля, внесли в вестибюль. Сэм захватил несколько полотенец для ее волос и роскошный халат, а потом отвел ее в Президентский номер.
Этот люкс, самый роскошный в «Нефритовом дворце», остался без мебели; кабинетный рояль, резная четырехспальная кровать и наборы мягкой мебели остались на складе «Гран при». Однако стены были покрашены, ковровое покрытие уложено, и…
– У нас полно пепельниц, - заметила Мейлин, рассматривая целый набор цветных пепельниц из флорентийского мрамора на полу.
– Это отлично.
– Правда?
– спросил Сэм.
– Только не пугай меня тем, что ты начала курить.
– Нет, но… но два дня назад ты предлагал мне пойти в казино пить шампанское и обещал, что научишь меня курить.
– Джейд, я не курю. Я бросил этим летом, и навсегда, - темно голубые глаза Сэма были так же серьезны, как и его слова, - этим летом я бросил курить из за тебя.
– Да, - прошептала она.
– Я очень этому рад, - добавил он. Сэм мог бы поцеловать ее прямо сейчас - ее губы чуть раскрылись, готовясь в его поцелую, но он заметил голубоватый оттенок ее прекрасных губ.
– Почему бы тебе не снять мокрую одежду, пока я не добуду что нибудь для сна?
Минут через двадцать он вернулся, неся с собой плюшевые покрывала с гладильных досок будущей прачечной отеля.
Мейлин сидела на толстом ковре, покрывающем пол. Перед ней были горкой сложены мокрые одежды и стояли сапоги, а сама она переоделась в роскошный халат цвета нефрита. Однако на коленях лежало нераспечатанное полотенце, а волосы еще не просохли от морских брызг.
Казалось, она отдыхает, словно переодевание отняло у нее слишком много сил, и пройдет еще немало времени, прежде чем ее руки, из которых выкачали так много крови, смогут вытереть волосы.
– Дай ка мне, - сказал Сэм, вынимая из ее бледных рук полотенце.
– Скажи, если я буду тереть слишком сильно.
Но, разумеется, его руки были нежны. И все же он чувствовал, как она ослабла, что ей едва хватает сил на то, чтобы сидеть.
– Мейлин, у тебя кружится голова?
Голова у нее кружилась с момента пробуждения в «Хилтоне», и головокружение все усиливалось с того момента, как она решилась заставить тело, просившее о покое, отправиться в путешествие к «Ветрам торговли», где она переоделась и приняла душ, а затем на Блэк пир, где удалось поймать последний сампан перед штормом, а потом ее швыряло по волнам, когда она переправлялась на другой берег.