Блиц
Шрифт:
Я подвинулась на кровати, прижимаясь к нему. Видеокассеты. Они были старыми. Черт, как и DVD-диски.
— Как давно?
— Она умерла, когда мне было шестнадцать. Рак груди. — Он закрыл глаза, как будто произносить эти слова было физически больно.
Я поцеловала его в грудь.
— Мне жаль.
— Ей было всего сорок восемь. — Когда он открыл глаза и посмотрел на меня, печаль в его глазах была такой искренней, такой глубокой, что пробирала до костей. — После этого все изменилось.
— Могу себе представить.
Он надолго замолчал,
— Это сломило моего отца. Он был таким крупным парнем, примерно моего роста. Она была пяти футов ростом (прим. ред.: примерно 152 см.), но обладала пылким духом. Она была его искрой, и он любил ее всем, что у него было. Когда ее не стало, он превратился в оболочку. Год спустя, когда ему было пятьдесят четыре, у него случился сердечный приступ.
Получается, что он потерял их обоих в течение года.
— Мне очень, очень жаль.
— Прошло много времени.
— И что? Это не значит, что тебе все еще не больно. — Что у него не будет таких тяжелых дней, как годовщина ее смерти.
— Да. Думаю, да. — Он глубоко вздохнул. — Я переехал жить к Эвану и Фейт, когда мне было семнадцать. Оставался там год, пока не окончил школу и не поступил в колледж. Эван и папа были братьями, но между ними было пятнадцать лет разницы, так что я как бы был посередине. Я был старшим двоюродным братом, который навещал мальчиков и играл с ними, когда они были маленькими. Эти дети помогли мне избавиться от горя. Они дали мне повод продолжать жить. Когда Эван умер…
Торен занял его место. Он позаботился о том, чтобы эти мальчики продолжали жить. Фейт тоже.
— Теперь ты стал тем, кто заботится обо всех.
Он пожал плечами.
— Я помогаю.
Торен делал больше, чем просто помогал. Именно ему Фейт звонила в экстренной ситуации. Он был тем парнем, который взял на себя роль отца четырех мальчиков. Он отдавал себя всем, даже если это означало, что у него ничего не оставалось для себя.
— Кто заботится о тебе? — спросила я, скорее для себя, чем для него, но его молчание было единственным подтверждением, в котором я нуждалась.
Торен был опорой для всех в его жизни. Он был надежным человеком. Скалой.
Я перекинула ногу через его тело и приподнялась, чтобы оседлать его бедра. Затем я наклонилась, чтобы завладеть его ртом, когда его руки опустились по моим бокам.
Он мог заботиться обо всех остальных.
А я позабочусь о нем.
Вечеринка
Дженнсин
— Торен, — прошептала я.
Он замурлыкал, закрыв глаза и уткнувшись лицом в подушку. Он был в нескольких секундах от того, чтобы отрубиться, но прежде чем это произойдет, я хотела попрощаться.
Мы не спали несколько часов: разговаривали, целовались и боролись со сном. Но в конце концов мы утомили друг друга.
— Мне пора. — Я поцеловала его в щеку. — Пока.
Его
— Попрощаемся утром.
— Уже утро. Ну, почти.
— Не прощайся, — пробормотал он, крепко обнимая меня. — Пока нет.
— Хорошо. — Я еще крепче прижалась к нему.
И когда рассвет коснулся горизонта за окном его спальни, мы, наконец, заснули.
Глава 20
Торен
У меня скрутило живот, когда я перечитала текст, который набросала час назад. Это были несколько коротких предложений, адресованных главному тренеру старшей школы. Моему бывшему тренеру. Никаких подробностей, просто приветствие и вопрос, будет ли у него время встретиться в ближайшие несколько недель.
Он, вероятно, подумает, что я хочу поговорить об Авеле.
Я сомневался, что ему придет в голову, что я собираюсь просить его о работе. Может быть, займу его место, когда он уйдет на пенсию.
Я действительно это делал? Я действительно думал о том, чтобы бросить свою карьеру ради женщины? Студентки?
— Черт. — Я провел рукой по лицу и удалил сообщение, затем положил телефон на стол и откинулся на спинку офисного стула.
Пока нет. Еще не пришло время рассматривать другие варианты. Пока я не понял, к чему все это приведет с Дженнсин.
Скорее всего, беспокоиться о карьере было бессмысленно.
Скорее всего, к весне она расстанется со мной. К тому времени, когда закончит учебу, она, вероятно, захочет найти парня своего возраста. Парня, который будет ездить за ней по всему миру и смотреть, как она играет в Европе, если это то место, куда она направится дальше. Парня, который еще не пустил корни и не был готов сделать это.
Я хотел иметь семью. Своих собственных детей. Это было эгоистичное желание, учитывая, что папа и дядя Эван умерли молодыми. Были шансы, что меня постигнет та же участь.
С моим сердцем все было в порядке. Я каждый год проходил тщательный осмотр у своего врача. Но и папа, и Эван были здоровыми мужчинами, а это означало, что всегда был шанс, пусть и ничтожный, что я умру, не дожив до шестидесяти.
Я не хотел такой потери для своих детей. Я не хотел, чтобы они знали, каково это — потерять отца.
Но еще я хотел надеяться на большее.
Хотел, чтобы в моей гостиной были разбросаны игрушки. Хотел, чтобы за обеденным столом было шумно и хаотично. Хотел смотреть на трибуны во время субботних футбольных матчей и видеть, как моя семья болеет за «Диких котов». Болеет за меня.