Блин и неуловимые киллеры
Шрифт:
А было так.
Однажды, в конце апреля, Иванченко шел домой и на лестнице у Ковалевской квартиры увидел девушку с большим бумажным пакетом. Вид у нее был расстроенный.
– Я не ошиблась, это дом пятнадцать, корпус четыре? – спросила она.
Иванченко сразу снял ситуацию, как говорят оперативники. Девушка здесь впервые; сам по себе Ковалев ей не нужен, а нужно отдать пакет, но адресата нет дома. Разумеется, ей не хочется ждать.
– Не ошиблись, – подтвердил он. – Можете оставить
Девушка колебалась:
– А вы кто?
– Давайте, давайте, не стоять же вам под дверью, – улыбнулся Иванченко и потянул пакет у нее из рук. – Мне можно доверять: я подполковник милиции.
И вдруг девушка бросилась бежать!
Пакет остался у Иванченко.
В тот момент он знал о своем соседе лишь то, что Ковалев владеет крупной торговой фирмой. Если бы у девушки не сдали нервы, подполковник отдал бы ему пакет, и все. А так он понял: раз девушка испугалась милиционера, то здесь пахнет преступлением.
Иванченко по-сыщицки, незаметно, вскрыл пакет, отпарив клей над носиком чайника. Там оказались бухгалтерские документы, а он мало в них понимал. Скопировать документы было некогда и нечем. Подполковник заклеил их в пакет и отнес вернувшемуся домой Ковалеву.
Иванченко был юристом, а не бухгалтером. Он бы не смог расследовать это дело. Надо было сообщить о Ковалеве в Управление по борьбе с экономическими преступлениями. Но что мог сказать Иванченко? «Подозрительная история: от меня девушка убежала»? Он решил сначала сам проверить соседа, как умел. Ничего, что Иванченко плохо разбирался в торговле. Он разыскал уволенную из ковалевского магазина бухгалтершу. Та была в обиде на Ковалева, а в торговле разбиралась достаточно, чтобы отправить его за решетку.
Теперь у Иванченко было все, чтобы передать дело следователю: преступление, преступник и свидетель. Но бухгалтерша то соглашалась дать показания против Ковалева, то передумывала, а потом вдруг уехала из Москвы…
Подполковник не знал, что она успела разболтать знакомым: «Ко мне милиционер ходит, скоро посажу Ковалева!» Разговоры дошли до преступника. Ковалев подкупил бухгалтершу, расспросил о милиционере и услышал фамилию своего соседа! Все стало ясно. Иванченко – не специалист по преступлениям в торговле. Стало быть, он ведет расследование без приказа и, конечно, не говорит об этом своему начальству. А скажет, когда бухгалтерша согласится написать все, что ей известно о грязных делах Ковалева.
Это решило участь подполковника. Ковалев заплатил за его убийство, а болтливую свидетельницу отправил за границу…
Коварный расчет оправдался. После нападения на Иванченко контрразведчики и милиционеры проверили всех, кому была выгодна его гибель. Заказчика убийства искали среди «героев» уголовных дел, которые вел подполковник. Но дела Ковалева еще не существовало, поэтому никто его не заподозрил.
Зато теперь такое дело появилось (скромно
Глава XXV. КТО СЛЕДИЛ ЗА МАМОЙ
Через неделю после того, как задержали Никиту, мама собрала всех, кто поработал по делу пропавшего бомжа: старшего Блинкова (он был первым из взрослых, кто видел пулевые дырочки в стекле; он подсказал взвесить пулю, из-за чего у Блинкова-младшего появился хромпик);
Пал Петровича (проверил Митькину находку до пулегильзотеке; после этого дело пропавшего бомжа стало настоящим «делом» в картонной папке с грифом «Совершенно секретно», и на поиски Никиты были брошены все спецслужбы Москвы);
милицейского курсанта Васечку (о нем я еще скажу);
Ирку (а о ней и говорить нечего – напарница!).
Героем вечера был, конечно…
…Нет, не Блинков-младший. Таково уж любое взрослое дело. Сначала тебе не разрешают им заниматься, а потом, когда ты все сделаешь, спрашивают: «Кто тебе помог?» И не успокоятся, пока не найдут этого взрослого помощника или, на худой конец, его не придумают.
Поэтому героем был Васечка, который в тот вечер подъехал на патрульной машине и отважно надел наручники на уже задравшего лапки кверху Никиту. За это милицейский курсант получил благодарность от своего генерала.
Благодарность была синяя, с флагами и золотыми эмблемами. Чтобы никто не сомневался, что это за штука, на ней было так и напечатано: «Благодарность». А ниже, для особо непонятливых, повторялось: «Настоящая благодарность объявляется курсанту III курса Высшей школы милиции В. И. Васечкину за образцовое выполнение заданий начальства». Наверное, героям пожиже, чем Васечка, в милицейской школе объявляли «ненастоящую благодарность».
Впрочем, Васечка не важничал. Он отлично понимал, кто на самом деле задержал Никиту, и добился награды и для Блинкова-младшего с Иркой. Знаете, какой?
Тут надо сказать, что дворовые пенсионерки внимательно наблюдали из окон за схваткой с преступником. Потом они собрались и накатали жалобу на героических восьмиклассников: «Если они сейчас издеваются над несчастным бомжом, то что из них получится, когда они вырастут?!» Так вот, награда Блинкова-младшего с Иркой состояла в том, что Рыбочкина эту жалобу отправила в мусорную корзину.
Мама, узнав об этом, утешила напарников:
– Легко отделались. Любому контрразведчику на вашем месте влепили бы выговор. Представляете, если бы я начала поливать преступника хромпиком, а потом еще малиновым сиропом и посыпать мукой?!
– Да, это считалось бы превышением служебных полномочий, – заметил Пал Петрович. – Хотя могу поспорить, что ни одним законом и ни одним приказом не запрещено такое оружие, как малиновый сироп с мукой.
Все засмеялись, хотя не все понимали, над чем. Например, Блинков-младший не понимал. Он просто смеялся. Было странно, как это из несмешных слов – «оружие», «малиновый» и «сироп» – получается смешное «оружие – малиновый сироп», да еще с мукой!