Блистательный и утонченный
Шрифт:
— О нет, — сказала она, украдкой оглядываясь вокруг на другие машины, как будто испугалась, что ее заметили, а затем повернулась, чтобы посмотреть на Ральфа, одновременно в смущении и отчаянии.
— Я полагаю, я не того типа девушка, как ты думаешь, — сказала она и замерла в ожидании.
— Я всего лишь хотел поцеловать тебя, Барби.
Ты такая… такая красивая, — жалобно пояснил он.
— Правда? — сказала Барби и отвернулась, чтобы молча уставиться в окно, словно угрюмая принцесса, на самом же деле вполне довольная.
— Но это же естественно, не правда
— Ну да, мне это нравится! — сказала она, снова глядя на него. — Я имею в виду, это же не так, как если бы у нас было свидание, правда?
— Ну так давай назначим свидание, — предложил Ральф. — Сегодня вечером.
— И тогда ты будешь меня целовать? Хммм! Нет, спасибо! Спасибо большое, но не тогда…
— Нет, я не стану тебя целовать, если ты этого не захочешь, — пообещал Ральф. — Это значит всего лишь то, что я хотел бы быть с тобой и… Я имею в виду, что мы могли бы вместе хорошо провести время.
— Сегодня вечером! — сказала Барби. — Честно! Тебе не кажется, что это слишком запоздалое предупреждение?
— Только не тогда, когда двое людей нравятся друг другу, Барби, — сказал Ральф, и его голос звучал несчастно.
— Да, я могу себе представить, как ты себя ведешь с твоей подружкой-блондинкой, зовешь ее в тот же день, когда хочешь назначить свидание! — Она посмотрела на него пронизывающим взглядом, а затем отвернулась и снова уставилась в окно. — Знаешь ли, не все же такие, спасибо, — сказала она, и казалось, она сейчас расплачется.
Ральф нежно сжал ее плечо.
— Барби, пожалуйста, — попросил он умоляюще. — Я так хочу быть с тобой — но послушай, мне нужно сейчас ехать обратно в школу, сдавать экзамен, и… не мог бы я забрать тебя попозже, и тогда мы бы куда-нибудь сходили?
— Честно! — воскликнула Барби. — Я думаю, что это просто ужасно — просить девушек прервать свидание. Как ты себя будешь чувствовать, если я с тобой прерву свидание и уеду?
— О, так ты, значит, его уже назначила?
— Ну в самом деле! — сказала Барби, теперь уже окончательно обидевшись.
Барби, с кажущейся неохотой, дала ему свой адрес, после этого Ральф расплатился, и они в молчании поехали прочь. Несколькими минутами позже она снова попыталась завязать оживленный разговор, но Ральф угрюмо прервал ее:
— Я просто тебе не нравлюсь.
— Ты мне нравишься, — сказала Барби как само собой разумеющееся, а затем возмущенно добавила: — Но ты будешь думать, что я была ужасна соглашаясь с тобой на свидание через такой короткий срок. Я знаю, что думают мальчишки!
— Но я не буду! — сказал Ральф. — Я не буду!
— Хммм! — сказала Барби.
— Послушай. Посмотри на это с другой стороны. Мне нужно посмотреть фильм, связанный с работой, которую я пишу по английской литературе, и ты могла бы поехать со мной. Это все. Я не имею в виду, что это будет как свидание — просто что-то мы поделаем вместе, ты понимаешь, ну как сегодня мы приехали вместе в Дом суда? Это же не было настоящим свиданием, но все же мы были вместе, и нам было хорошо. Ты понимаешь, что я имею в виду?
— Да,
— Пожалуйста, Барби, — взмолился Ральф, — только один раз, и начиная с этого момента я буду просить у тебя о свидании за неделю.
— Ну, — сказала Барби, капитулировав, — я только надеюсь, что у тебя нет никаких глупых мыслей насчет этого.
Ральф лучезарно улыбнулся, и Барби продолжила, серьезно и подчеркнуто:
— Я имею в виду, что обычно я такого не делаю!
15
В 6.30, не позднее чем через четыре часа с момента их первой встречи, Мартин Фрост снова разговаривал с доктором Эйхнером, на этот раз по телефону. Язык у него заплетался.
— Мне не нравится это, док, — признался он. — Мне не нравится, как это выглядит.
— Где вы находитесь, Фрост?
— «Мэйфэйр Рум»… Почему бы вам сюда не приехать?
— Я понял. Хорошо. Теперь — что он делает — в эту минуту? Вы его, естественно, видите с того места, где стоите?
— Он в баре, пьет свой мартини, очень мило — и он вместе со своим другом! — Была какая-то горечь в этой грубой имитации Фроста, почти что мстительная женоподобность. — Скажите, почему бы вам не приехать? — добавил он более нормальным тоном.
— Вы видите его с того места, откуда вы звоните?
— Ну, вообще-то я не могу его видеть прямо отсюда, но он точно все еще там. Он в баре.
— Плохая работа! Послушайте, я сейчас туда приеду. Держите его на прицеле. Добывайте о нем сведения. Если он уйдет до того, как я приеду, оставайтесь с ним — преследуйте его, как хвост, да? При первой же возможности свяжитесь со мной прямо из бара. Я буду ждать там вашего звонка. Поняли?
— Хорошо.
— Ведите себя осторожно, настолько ненавязчиво, насколько это возможно. Когда я приеду, я сяду сзади вас, но мы не должны обмениваться ни единым знаком, не показывать, что мы друг друга узнали. Вы понимаете?
— Хорошо, когда вы приедете?
— Я сразу же выезжаю. Я буду там в течение четверти часа.
— О'кей.
— Тогда все очень хорошо… Вы делаете хорошую работу, Фрост. Похоже, дело сдвинулось. Мы можем распутать это дело раньше, чем вам кажется.
— Увидимся тогда здесь, — сказал Фрост с громким глотком. Он явно держал свой напиток с собой прямо в телефонной будке.
— Увидимся, — сказал доктор Эйхнер. «Мэйфэйр Рум» — это салон в одном из крупных центральных отелей. Темный овальный бар мерцает тяжелым светом, словно в попытке передать британскую респектабельность, а всюду вокруг бара — кабинки и крохотные столики, окруженные стенками с трех сторон. Почти у всех этих кабинок есть маленькие дверцы, которые можно закрыть, — и некоторые были закрыты и выглядели просто как панельные стены, только через открытый верх мерцали отблески горящих внутри свечей, отражаясь на потолке, перемежаясь фрагментарными тенями тех, кто находился в кабинках.