Блистательный маркиз
Шрифт:
Она заставила себя сделать глубокий выдох и подняла глаза. Он смотрел на нее со странным выражением, словно забавляясь и в то же время удивительно серьезно. Пальцы ее по-прежнему касались его губ, и осознание этого казалось более волнующим, и опасным, чем само прикосновение. С тихим возгласом она отдернула руку.
— Закончили? — спросил Джеймс. Элизабет кивнула:
— Н-надеюсь, вам было не слишком больно.
Его глаза потемнели.
— Мне было не до порезов.
Смущенно улыбнувшись, Элизабет отступила
— Вас не сравнишь с моим братом по части терпения, — заметила она, пытаясь перевести разговор на менее волнующую тему.
— Он бы, наверное, и глазом не моргнул, — пошутил мистер Сидонс.
— Пожалуй, — сказала Элизабет со сдавленным смешком. — Зато вопил бы, будто его режут.
— Вы сказали, его зовут Лукас?
Она кивнула.
— Он похож на вас?
Элизабет, старательно изучавшая картину на стене, лишь бы не смотреть на мистера Сидонса, перевела на него удивленный взгляд.
— Странный вопрос.
Он пожал плечами:
— Я не менее любопытен, чем вы.
— Да? Вообще-то похож. Мы все похожи друг на друга. Мои родители оба были белокурыми.
Джеймс задумался над ее словами. Нетрудно было заметить, что она говорит о родителях в прошедшем времени.
— Как я понял, они умерли?
Элизабет кивнула, склонив голову, но он не мог не заметить, что лицо ее застыло.
— Пять лет назад, — сказала она. — Мы уже привыкли жить сами по себе, но это по-прежнему, — она с трудом сглотнула, — нелегко.
— Простите.
Она помолчала, а затем коротко рассмеялась:
— По-моему, мы договорились не употреблять этого слова.
— Ничего подобного, — поддразнил Джеймс, стараясь привнести в их разговор немного веселья. Он понимал ее нежелание делиться своим горем. — Мы договорились, что вы не будете его произносить. Что же касается меня…
— Ладно, — сказала Элизабет с явным облегчением, что он прекратил расспросы, — если вы искренне хотите извиниться, я буду счастлива составить список ваших проступков.
Он подался вперед, положив локти на колени.
— Прямо сейчас?
— О, пожалуйста. Конечно, за три дня не совершишь проступков на целый трактат, но на страничку хватит.
— Всего-то? Видно, придется постараться, чтобы… Мисс Хочкис?
Элизабет оцепенела, сердито уставившись на дверь.
— Пошел вон, — прошипела она. Джеймс встал и заглянул за дверь. Присев на задние лапы, на пороге расположился кот тетушки Агаты.
— Что вас так разволновало? — поинтересовался Джеймс. Девушка не отрывала глаз от животного.
— Этот кот нападет на кого угодно.
— Малкольм? — Джеймс усмехнулся и подошел к коту. — Он не обидит и мухи.
— Не дотрагивайтесь до него, — предупредила Элизабет, — если не хотите на личном опыте убедиться, какая это злобная бестия.
Но ее собеседник уже подхватил кота
Элизабет разинула рот от изумления.
— Ах ты маленький предатель Я потратила три года, пытаясь подружиться с тобой!
— Я думал, вы прослужили здесь пять лет.
— Да, но я сдалась после первых трех. Слабая женщина не способна продержаться дольше, когда на нее постоянно шипят.
Малкольм бросил на нее пренебрежительный взгляд, повел в воздухе носом и снова принялся изливать свою любовь на Джеймса с резвостью шаловливого котенка.
Джеймс фыркнул и вернулся к своему стулу.
— Просто он усматривает во мне вызов. Я ненавижу кошек.
Элизабет усмехнулась с нескрываемым сарказмом:
— Странно, но по вашему виду этого никак не скажешь.
— Будем считать, что с этим котом я примирился.
— Какое удачное совпадение, — пробормотала она. — Мужчина, который ненавидит всех кошек, за исключением одной, и кот, который ненавидит всех людей, кроме одного.
— Двух, считая леди Дэнбери, — усмехнулся Джеймс, усевшись на стул. Он вдруг ощутил чрезвычайное удовольствие от жизни. Удрав из Лондона от сюсюкающих дебютанток и их цепких мамаш, он чудесным образом оказался в обществе восхитительной девушки, которая, вполне вероятно, вовсе и не шантажирует его тетку. Впрочем, даже если это так — его сердце давно не ускоряло свой бег от простого прикосновения пальцев женщины к его губам.
Учитывая, что ни одна из потенциальных невест, наводнявших Лондон, не вызвала у него ни тени интереса, это что-то значило.
К тому же, подумал Джеймс с трепетной надеждой, которой не испытывал годами, не исключено, что она решилась на шантаж, имея на то веские причины. Больные родственники или, скажем, угроза выселения. Может, она нуждается в деньгах в связи с чем-то важным и достойным и не собирается, если дойдет до дела, вредить Агате, распространяя позорящие ее слухи.
Он улыбнулся девушке, решив, что к концу недели она окажется в его объятиях, и если оправдает его ожидания, он подумает о дальнейшем развитии событий.
— При наличии соответствующих стимулов, — пошутил он, — я мог бы замолвить за вас словечко перед нашим пушистым другом.
— Меня больше не интересует… Боже мой!
— Что случилось?
— Который час?
Джеймс вытащил карманные часы, но Элизабет, к его удивлению, в мгновение ока оказалась рядом и выхватила часы у него из рук.
— О Господи! — воскликнула она. — Я должна была встретиться с леди Дэнбери в гостиной еще двадцать минут назад. Я читаю ей каждое утро и…
— Уверен, что она не станет возражать. В конце концов, — Джеймс указал на свою исцарапанную физиономию, — у нас налицо доказательство, что вы ухаживали за убогим и страждущим.