Ближе к истине
Шрифт:
«Как-то» понимают это наши руководители, строители; отлично понимают это медики и в их числе неутомимый Виктор Григорьевич.
Кроме конкретной заботы о конкретном больном, в нем кипят еще и масштабные идеи государственного человека. После десятичасового, а то и двенадцатичасового рабочего дня в водовороте клинических забот он зще и «пописывает вечерами» «на медицинские темы», — как он выразился. Я знаю. И удивляюсь, уже в который раз,
его энергии. Амплитуда его интересов не знает границ. Днем он часами возится с «поступающими». Наиболее тяжелыми, диагностически сложными. Каждого надо расспросить,
На одном из приемов больной, угинаясь от стыда и невероятной душевной подавленности, говорит о том, что пытался изнасиловать собственного годовалого ребенка. Тут же сидит его мать. Бедная, задыхается от волнения и переживания за сына. Виктор Григорьевич понимает их «трудности», успокаивает и ведет расспрос дальше. В конце концов выясняется, что когда она еще «ходила» им, на работе что-то там тяжелое упало на нее. Потом он, уже взрослым, попал в аварию на мотоцикле, сильно ударился головой, потерял сознание. И вот с тех пор…
Вот и думаешь после этого жуткого разговора, кто виноват? Человек? Или обстоятельства нашей дичающей жизни? Однозначного ответа на этот вопрос нет. А потому ясно одно — человек нуждается в помощи. И упаси Бог нас каждого от такого несчастья.
Таким или примерно такими вопросами приходится заниматься днем на работе. А вечерами…
Вот «Открытое письмо» Президенту СССР М. С. Горбачеву, отправленное еще 13.08.91 г. и повторно 22.10.91 г. И намеревается подновить его и отправить Б. Н. Ельцину. В письме есть такое предложение: «Лиц, выдвинутых кандидатами в народные депутаты, отнести к перечню профессий, подлежащих обязательному психолого — психиатрическому освидетельствованию».
В самом деле, психолого — психиатрическому освидетельствованию подлежат призывники, работники разных специальных служб и даже водители транспортных средств. А вот правители государства, депутаты парламента такому освидетельствованию не подлежат. Вопрос: может, поэтому наша страна почти не выходит из «штопора»? Это же надо дойти до такого — армия борется с незаконными вооруженными формированиями в Чечне, а «правозащитник» Сергей Ковалев сидит в бункере Дудаева и кричит на весь мир о нарушении прав этого эмоционально несдержанного человека, ввергшего свой народ в кровавую
бойню. И находятся деятели от «Выброса» России, которые выдвигают этого Ковалева на Нобелевскую премию. И мы еще удивляемся, что у нас дела никак не идут на лад.
А ларчик ведь просто открывается: правитель должен быть здоровым человеком.
«Кубанские новости» 1.07.95 г.
СЕРЕБРЯНЫМ КРЫЛОМ НАЧЕРТАННАЯ ЖИЗНЬ
(о Константине Коккинаки)
Говорят, от судьбы не уйдешь. Она, как родная мать, проведет по жизни и пристроит в тот единственный, данный тебе от века и на века уголок.
И надо же случиться такому: в юности я мечтал стать летчиком. Но время, в котором мне выпало родиться и расти, — голод 33–го, война 41–го, — не одарило меня здоровьем.
Кубанский поэт Кронид Обойщиков — добрейшей души человек и неутомимый военный летописец, вот уже более тридцати лет по крупицам собирает и издает материалы о жизни и деятельности Героев Советского Союза — кубанцев.
Первая книга «Кубани славные сыны» вышла в 1963 году. Готовится третья. В первой мне суждено было написать о Герое Советского Союза, уроженце станицы Холмской, артиллеристе Алексее Гусько, погибшем в Чехословакии под Трнавой. А в этой, третьей, мне выпало написать о Герое Советского Союза, летчике — испытателе Константине Константиновиче Коккинаки, брате дважды Героя Советского Союза, тоже летчика — испытателя Владимира Константиновича Коккинаки.
Надо же! Я не выбирав его. И Кронид Александрович не знает о моих юношеских мечтаниях и стихах о небе. Он даже не знает, по — моему, что я тоже, как и мой герой,
родом из Новороссийска. И коротенький материал о нем, который удалось собрать, он передал мне с поручением написать очерк уже на исходе распределения. И вот судьба — мне достается писать о летчике! Да еще каком! Да еще земляке… Мало того, отец его и всей славной «семейной эскадрильи» — все пятеро братьев Коккинаки были летчиками! — тоже, как и я, работал когда-то весовщиком на железнодорожной станции Новороссийск.
Читая странички о братьях Коккинаки, их письма, я встречаю дорогие сердцу слова: порт, каботажная пристань, Цемесская бухта, матрос, юнга, портовый рабочий, норд-ост… В памяти сразу возникают горы, окаймляющие бухту, «борода» — туман, сползающий с гор перед началом норд — оста, который мама моя окрестила «чертопхаем». Рассказы о портовых грузчиках, которые перебросали своими руками миллионы тонн разных заморских грузов.
Именно в порту, именно грузчиками начинали свою трудовую жизнь братья Коккинаки. Профессия грузчика в порту в то время была самая пролетарская, если можно так выразиться, и самая уважаемая в Новороссийске. А среди грузчиков были самые — самые. А среди самых — самых были братья Коккинаки. Особенно старший Владимир и младший Константин. О них в годы моей юности уже ходили легенды. Это были сильные, ловкие парни. Они носили на своих плечах тюки весом под триста килограммов. И эту свою «самость» пронесли через всю жизнь. Всегда, во всем они были самые — самые.
И мне представляет особое удовольствие, даже трепетное какое-то наслаждение читать, а тем более писать о том, что эти всемирно известные люди дышали тем же воздухом, ходили по тем же каменистым улицам, раскаленным летним блескучим солнцем, купались на тех же широких галечных пляжах напротив Торгсина и клуба им. Сталина. Промышляли на рыбалке с Русской пристани знаменитую черноморскую кефаль.
Это была для всех мальчишек знатная и романтическая рыбалка. С Русской пристани. Тихо. Деревянный настил на деревянных сваях. И прозрачнейшая вода. Сверху на многие метры вглубь видно, как вьется у наживленных крючков серебристобокая рыбешка.