Ближе
Шрифт:
— Здесь всему быстро учатся, ведь чтобы выжить и адаптироваться в здешнем климате, нужно потреблять много жидкости и хорошо питаться. — Канцлер придвинул к себе тарелку с хлебом и взял кусок. — К нам нечасто попадают гости с той стороны, из внешнего мира, но я вам обещаю, за вами здесь хорошо присмотрят. Надеюсь, вы всем довольны?
Канцлер видел, что девушка здесь главная, но, видимо, всё ещё не мог свыкнуться с этой мыслью и потому обращался преимущественно к командиру Граничников. Ребекка ответила вместо своего подчинённого.
— Всё в порядке, спасибо. Я должна отметить, что ваши медики
Канцлер закивал:
— Увы, увы, но это необходимо! Вы прибыли в город, миновав урановый пояс, хотя меня и информировали, что у вас удивительная сопротивляемость радиации. Душ и йод — меры утомительные, но необходимые. Я уверен, вы уже знаете, что мы не можем подолгу находиться в горах и некоторых лесных районах из-за радиации.
Ребекка-два кивнула. Канцлер участливо поинтересовался:
— А как ваша сестра? Идёт на поправку, я надеюсь?
— Ваши врачи творят истинные чудеса, — ответила Ребекка. — Она потеряла так много крови, что счёт её жизни шёл буквально на секунды. Однако она выжила, сейчас ей лучше, за ней прекрасно ухаживают, и я очень благодарна вам за это. Кроме того, она страшно счастлива, что ваш дантист восстановил ей сломанные и выбитые зубы.
Канцлер замахал руками.
— Такая взаимопомощь естественна для старинных союзников вроде нас с вами. — Он взглянул на бюро позади командира Граничников. — Итак… «Мефистофель»? Я читал документы, посвящённые вам. Они были переведены на фотоплёнку, так что это заняло некоторое время, но я старался сделать всё побыстрее. Кстати, приношу свои извинения за то, что мы не встретились раньше… Но мои люди постоянно держали меня в курсе, пока вы были нашими гостями…
— Гостями? — неожиданно резко спросила Ребекка.
В наступившей тишине канцлер громко и судорожно сглотнул. Он явно не ожидал, что с ним будут разговаривать ТАКИМ тоном. Осторожно поставив бокал на стол, он вопросительно посмотрел на Ребекку. Та спокойно продолжала:
— Нас поместили в помещение, которое круглосуточно охраняют вооружённые люди. Помимо сегодняшнего визита, нам не дают никуда выходить.
Канцлер побарабанил пальцами по столу:
— Это для вашей же безопасности. Мы не хотели, чтобы в городе началась паника — наши жители не привыкли к гостям… извне. Вы вольны покинуть город в любой момент, но, находясь на его территории, вы должны быть под нашим наблюдением.
— Так вы позволите нам это? Позволите уйти? А разве вы не боитесь, что о вашем существовании станет известно во внешнем мире, когда мы туда вернёмся?
— Не думаю, что нам стоит этого бояться, — спокойно ответил канцлер. — Полагаю, стигийцы блюдут тайну своего существования куда строже, чем мы. Да и в любом случае входы в наш мир, расположенные в Антарктиде, закрыты завалами от взрывов — наши инженеры постарались на славу. Хотя мы и не знаем маршрут, по которому пришли вы, отыскать его будет несложно — взорвем и его.
— Нет нужды, — покачала головой Ребекка. — Ваша тайна в безопасности. Но мне нужна ваша помощь.
— Это зависит от… — начал было канцлер.
— Нет, это ни от чего не зависит! — перебила его Ребекка-два. — Перед самым
Канцлер пытался прочитать хоть что-то в тёмных глазах девушки.
— Вы меня, конечно, извините… но ведь всё это было так давно… ещё до моего рождения… и в любом случае никто из высшего командования Германии сюда так и не добрался…
В этот момент вошёл официант с едой на подносе, но канцлер сердитым взмахом руки выпроводил его. Ребекка холодно смотрела на канцлера:
— Не пытайтесь сменить тему. Я не попрошу много. Всего лишь вашего содействия в поисках одной вещи, которую мы ищем… которая была у нас украдена. Вы в долгу перед моим народом. Не хотелось бы в вас разочароваться. Я не хочу опускаться до угроз, но… вам действительно не стоит нас разочаровывать.
Брови канцлера поползли вверх и так и остались вздёрнутыми, пока Ребекка говорила. Потом он перевёл дух и ответил:
— Генералы, о которых вы говорите, давно ушли в мир иной. Погибли в конце войны или были приговорены судом в Нюрнберге. Кроме того, мы здесь, в Новой Германии, придерживаемся, скорее, прусской военной традиции. Мы совсем другие, поймите! Мы больше не преследуем те нации, которые преследовала Германия 30-х годов. Мы не стремимся к войне. Мы не нацисты!
Ребекка-два кивнула, глядя на бронзового орла, взмывающего из расколотого земного шара.
— Понятно. За занавесочками хотите отсидеться? Спрятались в тёплом безопасном месте, когда погибала ваша страна, и думаете, что всё хорошо?
На несколько секунд в комнате воцарилась мёртвая, тяжёлая тишина. Потом её нарушил канцлер.
— Что ж, если вам угодно смотреть на проблему под таким углом… Мы знали, что случилось с нашей Родиной после войны, и мы совершенно не хотели возвращаться во внешний мир. В первые месяцы существования этого убежища члены нацистской партии — участники той первой экспедиции в Антарктику — совсем растерялись. Офицеры СС, инженеры, простые рабочие, их семьи — все они, оказавшись здесь, хотели только одного: забыть о прошлом и начать новую жизнь. Многие успели побывать и под Сталинградом, и на Восточном фронте… После пяти лет войны, боёв, крови и смерти они просто устали от всего этого.
— Лев, которому надоело рычать… — невесело усмехнулась Ребекка-два. — Итак, вы попросту сбежали, оставив свой народ и свою страну на произвол судьбы. Слабаки и трепачи! Вам стоило бы назваться не Новая Германия, а Новая Герань!
Девушка презрительно вскинула голову. Канцлер заёрзал в своем кресле, явно не зная, что ей ответить. Ребекка продолжала:
— Хорошо, пусть так. Но мой народ не сдался. И если вы не выполните того, чего мы от вас хотим, вас ждут серьёзные неприятности.
Командир Граничников вступил в разговор небрежным, почти светским тоном.