Близится буря
Шрифт:
Птиц на вершине холма не видно вроде, так что если кто туда полезет, лишнего шума не наделает. А вообще интересный остров, как специально выстроен. Думаю, что для дуэлей островок как раз и начали использовать потому, что весь он такой из себя симметричный. Привозят дуэлянтов на противоположные концы, по выстрелу высаживают — и вперед. Условия практически равные для обоих, даже солнце будет сбоку с утра. Победитель должен выйти к флагу, который стоит на пляже ровно на полпути к их стартовым позициям. И он же должен сказать, где искать тело побежденного.
Не
На холм было лезть нетрудно, хоть крутоват оказался. Местами вода промыла глинистые склоны, местами камни обнажились на манер ступенек — в общем, забрались, немного запыхавшись. Оттуда я огляделся. Вид хоть куда, вся гавань Вольного видна, наша яхта как на ладони, вон рыбаки с лова возвращаются, в заливе уже почти никого, зато у причалов суета.
Да, а сам остров виден отсюда вовсе не так хорошо, все больше волнистый ковер листвы со всех сторон. Но выйти на середину незамеченным не получится: метров на двести в каждую сторону все простреливаться может.
— Ну что, есть идеи? — нарушил Иван затянувшееся молчание после того, как мы забрались на холм.
— Есть, как не быть, — кивнул я, оглядываясь. — Обязательно есть, и много. Сейчас по кругу обойдем и можем обратно ехать, к слову. Все, что нужно, я уже увидел. Пошли вниз.
Вниз спускаться было шумно, камешки сыпались, сухая глина, и получается, что если на холм заберешься, то лучше уже с него не слезать. Ладно, что хотел увидеть, то увидел. Прогулка по лесочку вокруг острова совершенно никаких новых впечатлений не принесла, везде все одинаково. И вот папоротники эти — то есть, то нет. Где кусты, там нет папоротников, где нет кустов — они тут как тут, больше в тени. Развесистые, широкие, они как зонтики примерно на высоте колена. Хорошие папоротники, очень хорошие.
— В городе с ума все сошли, — рассказывал Глеб, когда мы уже собрались на борту яхты. — Ставят все, фаворита нет. Павла здесь знают, но кто-то рассказал, что ты его побил в Новой Фактории, поэтому мнения делятся пополам.
Я кивнул, сам же в это время шил что-то вроде чулка на винтовку из куска рыболовной сети. Суну его в сумку, а там, уже на острове, достану. Накидка из такой же сети в это время лежала в тазу с перемолотыми стеблями травы, и Пламен топтался по ней сапогами, стараясь максимально пропитать ее зеленым травяным соком. Пламен же травы и натащил, по моему заданию. Правил у этой дуэли почти нет, это просто охота друг на друга, так что никто в средствах не ограничивает.
— Ох-хо, устроит нам Аглая потом, если ты… — начал было Игнатий, но Иван его прервал, сказав
— Не каркай, башка пустая.
Взял карабин, натянул на него сетку — нормально, села. Теперь в нее тряпочки заплести и туда же, в лохань с травой, пусть Пламен прыгает.
Спокоен я? Да ни черта подобного, в груди как кол ледяной, ночь сегодня и не спал почти, что совсем нехорошо. Я же не дурак, как мне самому кажется, понимаю, что случиться может что угодно. Хотя бы даже то, что в войне Павел сильней меня окажется. Я же о нем толком и не знаю ничего.
Нет у меня выбора? Черт его знает, на самом деле не суть важно, что я вслух говорю. Вслух я говорю то, что людям слышать надо. Может, и есть выбор, но я его не хочу. Потому что мне этими людьми командовать, и если я сейчас отступлю, сошлюсь на то, что «дело первее всего», — меня поймут, наверное, но уважения уже поубавится. Не те теперь времена, не те здесь места и не те люди тут живут. Здесь смерть к людям близка всегда, и отступать перед ее угрозой просто нельзя, отступишь совсем — и потеряешься.
Мне надо Павла убить. В поединке. И не только потому, что это единственный способ не быть обвиненным в убийстве, но и потому, что это точка. Это уже не обсуждается. Мне бы по-хорошему, если все так получится, как планирую, потом еще и Фому израсходовать, тогда про всю эту банду забыть можно, она на нем и держится, как мне видится, но не уверен, что Фома рискнет.
— Ну-ка, покажи, что у тебя там, — привстав со стула, я заглянул в лохань, в которой топтался Пламен.
— Пропиталось, — доложил он, выбираясь из корыта на расстеленную старую газету.
— Ага, вижу. — Я поднял сетку, растянул руками — точно, вполне растительного цвета. И ленты тряпочные позеленели, теперь только высушить. — Значит, так, теперь берешь вот это, — я показал на несколько пучков травы, лежащих на столе, — идешь на камбуз к Сереге, просишь мясорубку. Ну и перемалываешь это все в кашу. Или, если Серега мясорубки не даст, отдай ему, пусть он все сделает. Понял?
— Понял, — закивал Пламен, стаскивая сапоги.
— Тогда вперед. В каюту потом занесешь.
— Понял!
Так, теперь сетку сушиться, но еще желательно так, чтобы ее с улицы не разглядеть было. Поэтому натянули веревку между ножками стола и разложили ее на сушку в кают-компании. А затем я уже ушел к себе, готовить оружие.
На долгие перестрелки не рассчитываю, так что мне лучше что-то с мощным патроном. При этом стрелять собираюсь из положения «лежа», судя по всему — с кулака. То есть любимые мои рычажные винтовки не подходят, нужен «болт».
«Болт» у меня есть, доставшийся с трофеями, вместе с яхтой. Не слишком длинный охотничий карабин под длинный и очень мощный девятимиллиметровый патрон, который на крупного зверя, с магазином на три таких. Синеватый вороненый ствол, ложа из хорошего дерева, с виду ничего особого, но при этом из дорогих: качество. Погонял затвор взад-вперед, почти наслаждаясь легкостью движения, потом отложил карабин на стол. Пойдет, это на крупного зверя, человеку с запасом хватит.