Близко к сердцу

Хэсли Одри

Налив себе кофе, он подозрительно посмотрел на нее.

— Что Роналд говорил тебе обо всем этом в тот вечер, когда я приехал? — неожиданно спросил он. Эстелл ответила ему удивленным взглядом. — Видишь ли, он вбил себе в голову, что я прибыл сюда в погоне за недосягаемым для своего отца, и его беспокоит моя реакция в случае, если я не достигну успеха.

— Думаю, это потому, что он слишком хорошо знает тебя, — сказала она спокойно. — Твой несоразмерный интерес к этим исследованиям должен говорить ему о чем-то.

—

Не скрою, что я участвую в них из-за отца! — нетерпеливо воскликнул Стивен. — Он процветал на такого рода взаимодействии с Питером… Впрочем, может быть, и из-за бедного старого Питера тоже я занялся этим, — вздохнул он. — У него, наверное, были сомнения по поводу продолжения исследования. Смерть отца выбила его из колеи… — Он сделал паузу и покачал головой: — Предполагалось, что сюда должен приехать кто-то другой, но, когда дошло до дела, я понял, что обязан перед ними обоими все взять на себя.

— Ты говорил, что Питер способен снова и снова повторять попытки, пока не решит ту или иную задачу. Не значит ли это, что, если нам на этот раз не повезет, ты когда-нибудь опять вернешься в Дан-Лэре? — прошептала она, чувствуя, что готова заплакать.

— Боже, Эстелл, разве ты не знаешь, что некоторые мысли лучше не высказывать вслух из опасения, что они осуществятся? — застонал он от смеха. — Хотя, если в конечном итоге удастся вырастить это многострадальное растение с теми свойствами, которые ему приписывают, — об этом стоит подумать!

— Я понимаю, время не повернешь вспять, — сказала она задумчиво, — но не могу удержаться от вопроса: неужели лекарство, подобное этому, могло спасти моего отца от смерти?

— Смерть твоего отца была как-то связана с аллергией?

Она кивнула, боль обожгла ей душу.

— Все произошло очень быстро, мы с мамой едва осознали это. Отец ездил в одну южноамериканскую страну с группой школьников. Поездка была призом, который завоевали ученики в национальном соревновании. Отец поехал вместо одного из преподавателей, который в последний момент заболел. Двое или трое из группы, включая моего отца, подхватили какую-то инфекцию во время поездки. Диагноз был простым и недвусмысленным, лечение таким же… Если не считать, что у моего отца выявилась аллергия на лекарства, которыми его лечили…

— Бедная девочка! — тихо промолвил Стивен, когда она сделала паузу, и быстро сжал ей руку.

— Когда его положили в больницу, он чувствовал себя совершенно нормально: шутил, что оказался каким-то особенным, в то время как другие попивают свои пилюли и выздоравливают. У него не было причин беспокоиться, и он не беспокоился. Последними его словами была просьба подготовить машину: мы собирались поехать на озера в конце недели. Ночью во сне он впал в кому, из которой так и не вышел.

В течение нескольких секунд Стивен сидел молча, уставившись на нее невидящим взглядом.

— И теперь ты собираешься заняться преподаванием, как

и твой отец, — проговорил он внезапно, словно очнувшись от глубоких раздумий.

— Мне скоро будет двадцать четыре, пора уже выбрать подходящую профессию, — ответила она, удивляясь неожиданной перемене разговора. Не сумев поразить ее своими неожиданными откровениями, он, вероятно, жалеет о том немногом, что рассказал ей, подумала Эстелл.

— Разумеется, сыграла свою роль и продажа Роналдом магазина Линдси, — предположил он.

— В минимальной степени, — ответила Эстелл, думая, что она слишком вольно интерпретирует смысл его высказываний. — Независимо от того, продолжал бы Роналд владеть им или нет, я уже решила, что пришло время двигаться вперед.

Стивен молча разлил вино и поднял свой бокал.

— За твою новую карьеру, — сказал он, — и за успех чудесного растения Питера! — Эстелл поднесла бокал к губам. — И, разумеется, — добавил он с сардонической усмешкой, — за миллиарды долларов, которые можно будет огрести в случае успеха!

От неожиданности Эстелл опустила бокал.

— Почему ты так потрясена, Эстелл? — спросил он, растягивая слова. — Наверняка тебе приходило в голову, что речь пойдет о бешеных деньгах, если предположения Питера оправдаются!

— Н-нет, не приходило, — запинаясь, ответила она, не в силах понять разочарования, которое испытала.

— Видимо, тебя оскорбляет сама идея получения денег за подвижнический труд ученого? — спросил он вкрадчиво.

— А почему, собственно? — ответила она вопросом на вопрос, всем своим существом чувствуя, что он разыгрывает какую-то сложную партию, но какую и зачем, она не знала. — В конце концов, ты бизнесмен…

— А что еще может делать бизнесмен, помимо зарабатывания денег всегда, когда предоставляется такая возможность! Ты это хотела сказать, Эстелл?

— Я ничего такого не говорила! — воскликнула она, вскакивая и начиная убирать со стола.

— Ты никогда ничего определенного не говоришь, правда, Эстелл? — медленно протянул он, поднимаясь.

— Как ты смеешь?! — гневно выдохнула она, с шумом ставя на стол посуду. — Я просто рассказывала тебе, что произошло с моим отцом, а ты перевернул все с ног на голову…

— Проклятье, именно это я и имел в виду! В течение коротких мгновений, когда ты говорила о родителях, ты выглядела реальной, а не вырезанной из картона…

— Ты ненормальный! Знаешь об этом? — выкрикнула Эстелл вне себя от ярости. — Только потому, что ты допустил промах, не вяжущийся с твоим ярко выраженным чувством мужского достоинства, и обнаружил свои эмоции, ты смеешь приписывать мне свои проблемы!

— Согласен, я выбрал крайне неудачный момент, чтобы доказать тебе неразумность твоего поведения, — успокаиваясь, проговорил он. — Но поверь мне, Эстелл, я докопаюсь, что же скрывается под маской «жеманной скромницы».