Близко к сердцу
Шрифт:
— Готов дать устные инструкции в любое время, когда ты хочешь приготовить его. Во всяком случае, я рад, — добавил он, сверкнув на нее глазами, — что еда заставила тебя на время забыть о самокопании и бессмысленных тревогах.
— Я и не думала заниматься самокопанием! — воскликнула она, защищаясь. — Просто мое поведение в прошлом не дает мне покоя…
— Это чувство мне хорошо знакомо, — произнес он бесстрастно. — Поэтому, мне кажется, и я устроил тебе сеанс психотерапии сейчас. Ты не можешь позволить
— Это правда, — ответила она с горечью в голосе, уже не думая о матери и Джоне и помня только, что столь дельный совет дает ей человек, за случайную встречу с которым она расплатилась тремя годами своей жизни.
— Да, черт возьми, это правда! — зло воскликнул он. — Ведь твои мать и отчим простили тебя?
— Полностью, — ответила Эстелл. Если бы только он знал, о сколь разных вещах они говорят, подумала она утомленно.
— Так же, как и моя мать меня, — заявил он все еще с нотками раздражения в голосе.
— Твоя мать? — переспросила она, погруженная в свои мысли.
— Я был хуже чем бесполезен ей после смерти отца. Да, я, конечно, был рядом достаточно долго, чтобы соблюсти приличия, присутствовал на всех церемониях, но когда все закончилось и она, вероятно, нуждалась в моей поддержке больше всего, я полностью отгородился от нее.
— Она должна была понять и простить тебя, — сказала Эстелл, чувствуя, что ее замечание явно излишне. — Ведь ясно, что таким способом ты пытался справиться с горем.
— И все же я считал себя виноватым, — заметил он с улыбкой сожаления, — хотя даже тогда в глубине души осознавал неуместность этого чувства. Но здравый смысл чуть не оставил меня из-за этого!
— Как долго тебе нравилось делать это? — спросила Эстелл охрипшим голосом. Насколько ей было известно, отец Стивена погиб в автомобильной катастрофе. Может быть, Стивен был за рулем и чувство вины вызвано этим?
Его лицо удивленно вытянулось, а плечи приподнялись.
— Прости, — выдохнула она с чувством раскаяния. — Мне не следовало об этом спрашивать!
— Эстелл, ты можешь спрашивать абсолютно обо всем! — воскликнул он. — А уж отвечать или нет — решать мне! И ради Бога, прекрати извиняться! — Он резко вскочил на ноги, чтобы принести вазу с фруктами. — В последний раз, когда я виделся с отцом, мы крупно повздорили… Речь шла обо мне и женщинах, которые были или не были в моей жизни, — произнес он устало, поставив фрукты и садясь за стол. — Обычно наши разговоры на эту тему обращались в шутку, но в то утро мы, видимо, оба встали не с той ноги! Он чувствовал, что наступило время, когда я подспудно стал подыскивать себе жену… и пару раз негативно отозвался о женщинах, с которыми я встречался.
Стивен взял из вазы апельсин и принялся угрюмо рассматривать его.
— Отец
У Эстелл резко перехватило дыхание. Она молчала, не в силах произнести ни слова.
— Шок и горе лишили меня способности рассуждать логически, — продолжал он в том же тоне, — и только одна мысль неотступно вертелась в мозгу: последние слова, которыми мы обменялись, были произнесены в гневе.
Однако во мне, должно быть, сохранилась какая-то частица разума, поскольку я не удрал сразу; каждый день я боролся с собой, чтобы остаться и терпеть мать и семью. Но потребность уйти становилась все сильнее…
Однажды мне под руку попалось приглашение на бракосочетание парня, которого я знал по университету. В то время он работал в Англии. Я смутно помнил его и, получив это приглашение, когда отец был еще жив, не собирался ехать. Но после всех трагических событий свадьба за океаном, как бы гнусно это ни было, показалась мне подходящим предлогом для того, чтобы сделать расстояние между мной и моей семьей как можно больше.
Кровь у Эстелл застыла в жилах: ей не нужно было спрашивать, когда это произошло, — эта дата навечно запомнилась ей!
— Кто знает? Может быть, я поехал туда с сумасшедшей идеей найти себе жену, которая устроила бы моего отца, — пробормотал Стивен с горьким смехом, — но, к сожалению, в жизни так не бывает, — добавил он с облегчением, кладя апельсин обратно в вазу. — И я вернулся в Штаты через три дня оглушенный и вновь окунулся в сравнительно нормальную жизнь.
Сердце у Эстелл бешено стучало, во рту пересохло, но ей все же удалось спросить:
— Что ты имеешь в виду, говоря «оглушенный»?
— Детали не имеют существенного значения, — произнес он, растягивая слова, и встал. — Хочешь кофе?
— Нет, спасибо, я удовлетворюсь этим, — прошептала она, дотрагиваясь дрожащей рукой до бокала с вином.
Неудивительно, что он не узнал ее, подумала, она, почувствовав внезапную острую боль унижения. Она была лишь деталью, очевидно неприятной, которая не запечатлелась в его затуманенном горем сознании!
— Я все хотела спросить тебя, — сделав над собой огромное усилие, сменила она тему, — можно ли сейчас сказать что-нибудь о результатах испытаний?
Стивен вернулся к столу с кофейником.
— Нет, но я этого и не ожидал, — ответил он с неопределенным выражением на лице и посмотрел через стол на нее. — Полученные нами данные нужно сравнить на клеточном уровне с данными растения, произрастающего в естественной среде. Только после этого мы будем что-то знать.