Близко к сердцу
Шрифт:
— Встань! — прошептал он со смехом, когда она попыталась вновь броситься на него.
— Зачем?
— Встань, и я покажу тебе.
Ошеломленная, она повиновалась. Он протянул руки к ее бедрам и стал медленно стягивать колготки. Погрузив пальцы в его волосы, она почувствовала, что волна беспредельной любви захлестнула ее, и одновременно призраки будущих одиноких рассветов встали перед ней.
Стивен обнял Эстелл и прижался лицом к ее животу. Немного погодя он поднял на нее темные, непроницаемые глаза.
—
— Какие? — спросила она таким же нетвердым голосом, чувствуя, что сердце ее замирает.
— Например… Эстелл, ты уверена, что не начнешь сожалеть, едва вернувшись домой?
Именно этого Эстелл подсознательно больше всего боялась — прямого вопроса. Она неловко обняла его так, чтобы он не видел слез, навернувшихся на глаза.
— Сожалеть? — переспросила она, и в глазах ее вспыхнул огонек отчаянной решимости. — Сейчас для меня существует только сегодня, я не в силах думать о завтра.
— Ты попала в цель, девочка! — приглушенно пробормотал он. — А так как завтра еще не наступило, забираем бутылку и поднимаемся по лестнице!
Когда она в очередной раз проснулась перед рассветом, ее тело было разбито и истерзано в неистовой, похожей на настоящее сражение любовной схватке. Она приподнялась и, взглянув в полумраке на его лицо, поняла, что ложь, произнесенная ею в гостиной, была последней… Если бы сейчас он открыл глаза, единственные слова, которые он мог бы услышать, были бы словами любви.
Она наклонила голову и нежно коснулась губами его губ, всей своей безнадежно отчаявшейся душой желая, чтобы он проснулся. Потом выскользнула из кровати и вышла из комнаты, ни разу не обернувшись на спящего Стивена.
10
— Привет, Эстелл, дорогая! Как дела?
— Роналд! Я уже начала было думать, что вы затерялись где-то между двумя материками! — воскликнула она, с удивлением почувствовав, что сердце ее вдруг подпрыгнуло. — Откуда вы звоните? — спросила она, и в ней внезапно пробудилось врожденное чувство юмора: она представила себе реакцию старого профессора, если бы он узнал, какой поразительный эффект произвел звук его голоса.
— Из Дан-Лэре, — ответил он, неожиданно дав петуха на втором слоге.
— Профессор, мне ужасно не нравится ваш голос, — сказала она, чувствуя теперь одну лишь тревогу.
— Теперь-то я уже поправляюсь, — сипло проинформировал он ее. — Последние десять дней я вообще не мог говорить: должно быть, на обратном пути подхватил простуду. Так или иначе, когда голос худо-бедно восстановился, я решил тут же связаться с тобой. Я надеялся быть завтра на твоем дне рождения, но, поскольку теперь не могу приехать до следующей недели, мы устроим небольшой праздник потом. Расскажи мне, пожалуйста, как ты собираешься
— Роналд! Это ведь уже двадцать четвертый, а не четырнадцатый день рождения, — возразила Эстелл. — Мама и Джон приглашают меня где-нибудь пообедать в конце недели. А что касается вас, то вы должны убедиться, что окончательно выздоровели, прежде чем думать о приезде сюда.
— Боже, ты начинаешь говорить, как мисс Уэрт, — пожаловался профессор. — В ее словах часто звучат интонации Флоренс Найтингейл…
— Роналд, вы, кажется, опять теряете голос! — с беспокойством воскликнула она. — Поговорим, когда приедете!
— Да, пожалуй, ты права… — просипел он. — Но прежде чем ты повесишь трубку, я хотел бы передать тебе сообщение, касающееся твоей работы со Стивеном.
Эстелл внезапно почувствовала, что близка к обмороку. Стена, которую она тщательно возводила вокруг своих чувств все эти дни, начала рушиться.
— Неужели получилось?
— Ну, не совсем. Кстати, никто его не видел, с тех пор как он передал лабораторные анализы и улетел в Японию; поэтому он, вероятно, тоже еще не знает.
— Не знает чего? — спросила она, во рту у нее пересохло.
— Результатов более тщательных исследований тех анализов, которые вы вдвоем сделали… Плохая новость состоит в том, что Питеру не удалось добиться нужных характеристик, а хорошая — что он смог подойти к этому очень близко. Это, разумеется, подтолкнет его на новые попытки. Надеюсь, ты не слишком разочарована, дорогая?
— Было бы замечательно, если бы все вышло сразу, — вздохнула Эстелл, еле справляясь с нахлынувшими на нее воспоминаниями.
— Ну, Питер такой человек, которого неудачи только подстегивают, поэтому я уверен, что он наделает еще шума. Как, по-твоему, Стивен воспримет эти новости? — спросил он совершенно не характерным для него тоном.
— Думаю, не хуже, чем я, — ответила Эстелл, стараясь придать своему голосу уверенность. — А теперь не смейте больше произносить ни слова, — мы поговорим обо всем, что вам угодно, на следующей неделе.
Положив трубку, она скрестила руки на столе и опустила на них голову.
В Ирландии она заставляла себя думать, что сможет успокоиться и залечить свои раны, как только вернется в Лондон. Но жизнь оказалась не такой простой штукой. Приехав к матери и Джону, она вынуждена была постоянно играть, чтобы сохранять видимость душевного благополучия, поскольку не могла даже представить, как рассказать им, что произошло с ней в Дан-Лэре.
С тех пор ее жизнь превратилась в безумные качели: за днями, когда все ее чувства были отключены, следовали ночи бесконечных страданий. Отделив день от ночи, она убедила себя, что справляется… пока не услышала голос Роналда, и тогда день превратился для нее в ночь.