Близнец для президента. Роман с музыкой

Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения автора запрещено.

– Хобби!.. – так я отшутился…

Пресс-конференцию венчал вопрос с подтекстом: маститый режиссер и вдруг – картины маслом. И – выставки… Абсурд? Зигзаг?

– Нет, хобби… Пару лет назад душа открыла дверцу в мир красок и холста – я стал писать картины. Конечно, хобби!

Но сейчас я, право, не уверен. А может, дело в слове – чужом и плоском? Скорее, живопись – движение моей души, страсть, недуг, наконец, – призванье? Второе –

после режиссуры. А может – главное?!.

Кто знает?.. Конечно, новый мой знакомый: Мармаров Михаил – профессор, магистр астрологии, ученый. Он гороскоп играючи составил и объяснил доступно мне:

– Нептун – Rex Aspectarius, король твоих аспектов. А это значит – довлеют грезы, притягивают, манят, сочатся сквозь панцирь жестких правил – защиты верной от невзгод и бурь. Но разве грезы запереть возможно?.. Вот первым – с юности – кино нарисовалось, второе – живопись – уже на склоне лет. Но есть призванье третье.

– Какое?..

Он промолчал. Лишь книгу мне подвинул. Похоже, триллер – пусть романтический, не спорю. Увы. Не мой калибр. Но тем не менее я взял. Уважил.

– Прочтешь, поставишь фильм – познаешь еще одно свое призванье – третье – венец всех грез земных. Им станешь знаменит. В веках.

…Ночник включен. На тумбе рядом – книга. Ее прочел я днем. В один присест. Глотком.

Но тянет на сон грядущий перелистать, прикинув сразу роли. Не дотерпеть до завтра. И зреет на глазах, растет сценарный план.

Антон Макарский – Меломан, как влитый. На роль героя тянет безупречно.

Марина Александрова, допустим, сыграет Веру. Роль не плоская, с надсмыслом, но… таланта ей не занимать.

Герой второго плана – Арсений, журналист – ну, точно Домогаров…

Старик Ведун, конечно – Джигарханян. Иль Зельдин?.. Зельдин! Лишь он сыграет безупречно роль лжемага. Величие, апломб, порода… Все при нем. Плюс капля инфернальности и… нота верная взята. Так взял ее блестяще Владимир Зельдин в известном триллере про 10 негритят…

Вот роль астролога внушает опасенье – кто лучше, убедительней Мармарова исполнит. Кто?!.

А, может – я?! А что… Подумать можно.

Слипаются глаза. Второй час ночи. Но есть и закавыка – зудит и гонит сон. Здесь саундтрек – второй герой, основа фильма. Без дивной музыки, без песен – фильм как пустой орех.

Идея! Есть идея!..

Вот ноты песен – прямо в книге, успел я наиграть – мелодия проста, нежна, доступна и реет энергетикой триумфа. Каков накал? А страсть? А стон?..

Все! Решено. Три песни – о России, о Вере, спящей девушке из сказки и – о Звезде – войдут в сценарный план. Да, вот еще – есть песнь о Кисловодске – о городе-курорте, где связано так много с моей судьбой… Заметано. Кто автор? Вот – Карина. И здесь же, в послесловье – откровенье автора романа: без музыки Карины – романа не было б, сюжет бы не сложился.

Заметано!

Еще вопрос: где съемки? По сюжету: Москва, Париж, Сан-Ремо и курорты Кавминвод. Решаемо. Вполне.

Еще – завязка, фон для титров – вопрос немаловажный. С чего начать? С убийства?..

Нет, раскадровку эту мы вытащим с середки. Та сцена с киллером и его «оруженосцем» – Марусей-карлицей. Итак! Вот киллер получил заказ… Но нет, мой зритель решит, что боевик его смотреть позвал я. Нельзя… Хотя?..

Вопрос еще – обличье Ветра. А если – с анимацией? Пойдет…

Вопросов тьма… Глаза слипаются, но мысль не спит…

Время «Z»

Подмосковье, 7 февраля 2008 г.

Заказ был странным. Весьма. Хотя «пришел», как обычно – по электронке. Он даже не сразу въехал, в чем эта странность…

Распечатка удивила объемом. В досье значилось семеро.

Впрочем, три года назад был «опт» и покруче: почти дюжина. Все – свидетели. Неугодные, разумеется. На ясный «запрос» он дал безукоризненный «ответ»: свидетелей больше не было.

А здесь?! Ясности – никакой…

Срок исполнения 20 дней.

Степень воздействия – кардинальная.

География – разброс в 1500 км.

Резковато, однако. Но выполнимо: по-царски выделены средства на расходы, плюс предоплата. Все, как обычно.

Но!

Логика зримо хромала. Заморочки сбивали прицел. В такие одежды обычно рядится подстава. Подстава?! С подобным бюджетом? Чушь!.. Но в чем же фокус?..

Итак, – в который уж раз препарировал он заявку, – в список вошли: два депутата нынешнего, декабрьского, созыва (партии причем разные!); беспартийный губернатор Южной области; известный артист (но не «звезда»); мэр краевого центра (Дальний Восток); профессор новосимбирского физмата и, трудно поверить, журналюга из занюханного Семигорска. На кой он-то им сдался? Компру надыбал? Тогда с какого бока тут профессор? Формулой заветной не поделился? А при чем тут тогда герой-любовник, ходячий приз домохозяек и пенсионерок?!!

Непонятки клубились и дыбились. Мозги топорщились. Туман искажал перспективу. Вдруг… Взгляд оцарапали цифры: дата рождения обоих депутатов совпала с губернаторской. Стоп! Стоп. Стоп… И дата рождения мэра – та же – 2.06.1977 года! А эт-то что?!! Палец сам вдруг запрыгал от строчки к строчке, от даты к дате: все «кандидаты в покойники» родились… в один и тот же день. Опечатка исключалась: шла игра не в бирюльки.

– А что тебя смущает? – вдруг подала голос Маруся – его тень, экономка, кухарка, верный оруженосец и единственный советчик – существо без пола и возраста – просто Маруся.

Копия распечатки уже давно лежала у нее на коленях. Она лишь ждала, пока он заговорит. Его тревожное бормотание она приняла за команду «голос».

– Так, чем же тебя смутили близнецы? – уже громче повторила она. Судя по ее оживленному цепкому взгляду, эту загадку она расщелкала, как орешки.

– Сам не знаю, – пожал он плечами. – Чую только – стремный заказ: с двойным дном.

– Пойдем, как обычно, от обратного?

– Дуй, Маруся, дуй, – смежил он от усталости веки.

– Политика отпадает, хотя политиканы в игре участвуют, – ее голос шелестел как сухие листья в сезон листопада.

Он неуверенно кивнул:

– Дальше.

– Любовью и ревностью тут и не пахнет.

Он отмахнулся.

– Следовательно, здесь замешаны большие деньги. Очень большие. Баснословное наследство, к примеру, – ее победоносный взгляд пронзил его как рапира.

Он окончательно проснулся.

– Так уж и баснословные? – уже откровенно развеселился он.

– А их расходы?! Они перекрыли твой сумасшедший гонорар в пять раз! – ее когтистые лапки невольно сжались в кулачки. – Поверь мне, ключ – в одинаковой дате рождения. Возможно, эти близнецы и не знают друг друга, возможно, они воспитывались, как и я, в детдоме. Или – у приемных родителей. Отсюда их разные фамилии, социальный статус, круг общения и место жительства. Завещание, скорее всего, составлено за границей. А заказчик – скороспелая вдова тамошнего олигарха – вдруг наткнулась на завещание… Близнецы стоят у нее на пути.

– Стоп, Маруся, стоп! Очередная версия Санта-Барбары не проходит. Семь близнецов! Даже для мексиканского сериала жирно. Так что, спасибо, я уже отдохнул. Нацеди-ка мне рюмку своей наливки. И чаю – в большую кружку. Я еще поработаю.

Она неловко соскользнула со стула и молча прошелестела в сторону кухни. Ее крохотный горбик перекатывался при ходьбе мячиком, по нему обиженно прыгала седая косица.

Он проводил ее взглядом. Нет. Ему не было ее жаль, и он на нее не сердился. Маруся приноровилась стать частью его интерьера, говорящим пуделем, нет, скорее, ручной крысой, преданной как овчарка и опасной для чужих как волкодав. Однажды ему пришлось самому в этом убедиться: своими острыми крысиными зубками она чуть не перегрызла горло весьма опасному типу – чистильщику. Ему лишь осталось сделать контрольный выстрел.

С тех пор шеф-диспетчер перевел его в ранг «неприкасаемых». Но вместо прежнего позывного «Z» к нему намертво прилипло «Волк». Впрочем, он не возражал: Маруся так и осталась в тени, зато ставки его удвоились.

Так Маруся стала его тайным талисманом, странным, как и вся его жизнь.

Он долго не приобщал ее к делу… Словно выпрыгивающая из ужастика бабка-ежка, Маруся сама по себе являлась ходячей приметой. Но именно случай с чистильщиком открыл ему на нее глаза. Пугающе-непристойная внешность именно отталкивала. Всех. Даже профи, у которых вместо глаз прицел, отводили взгляд, игнорируя копошащуюся под ногами старуху, как навозную кучу: обойти и забыть, забыть, забыть…

Так, Маруся блестяще сдала экзамен на звание его напарника. Вместо лицензии он вручил ей комплект спецгрима, накладных носов, зубов и плеч, ворох париков. Помимо стариковско-старушечьего прикида (на пять размеров больше) и специально выточенных двадцатисантиметровых ходуль, позволяющих изменять рост, ее скудный гардероб пополнился дюжиной детских обновок: разноцветными курточками, джинсиками, ботиночками и ранцами.

Когда она предстала пред ним в прикиде третьеклассника – в пушистой шапочке до переносья, в серой курточке с высоким дутым воротником, подвязанным красным шарфиком, – он обомлел. Ни дать ни взять, пацан-малолетка! Свой горбик она искусно спрятала за школьным рюкзачком, в котором предварительно вырезала специальное отверстие.

Именно тогда, пораженный перевоплощением, он впервые спросил о ее возрасте: этой бабке-Шепокляк едва исполнилось 40! Она была младше его на целых два года. Действительно, морщины, придававшие ей старушечий вид, не бороздили лицо, а были словно процарапаны, как некие тайные письмена на пергаменте. Так что наложенный макияж делал ее лицо гладким как у ребенка. А прилаженный паричок с челкой давал ей право на блажь: покрасить и состричь свою тонкую седую косицу Маруся отказывалась категорически. Бледно-дымчатыми очками легко гасились мерцающие огоньки в крысиных глазках.

В какой-то миг он вдруг почувствовал себя в роли папы, которому пора вести ребенка в школу. Он и повел. Маруся была великолепна, более того – убедительна. В таком прикиде ее принимали за своего даже малыши в песочнице, причем их мамы и бонны тоже (с «ровесниками» и более старшими детьми играть было опасно – это мы понимали).

Спустя время черты ее треугольного лица слегка округлились, стали еще неприметнее, будто стерлись. Голос смягчился. Обретя второе дыхание, ее сгорбленная душа распрямилась. Он расчистил ей место в этой паскудной жизни, где она могла победно чиркать свой кровавый автограф. Приходилось прятать лишь взгляд – она метала раскаленные угольки с яростью бомбардира. Лишь, глядя на него, в ее глазах расцветал аленький цветочек. Более отталкивающего зрелища ему видеть не приходилось. Со временем он привык. Как привыкают к ядовитому оскалу верного бойцовского пса.

Свои «версии» Маруся черпает из детективов. Другое чтиво игнорирует. Порой она давала блестящие советы, когда заказы носили межличностный характер – из ревности, шантажа, мести. Впрочем, за последние годы «африканские страсти» поутихли, сошли на нет. Дешевле стало договориться, чем «заказать». Властители судеб надели на сердце панцирь, наклеили на уста улыбки. И – стали неуязвимы.

«Ничего личного» – дикий бренд XXI века… «Ничего личного» – и ты в седле.

Так что страсти из-за наследства я отмел сразу, хотя бы из-за массы нестыковок. Но Маруся права – здесь пахнет баснословно большими деньгами. Хотя сам фокус – в чем-то ином. Сногсшибательный эффект демонстрации заслонил некую манипуляцию. Придется работать на ощупь. Здесь понадобится двойная страховка. Без «просто Маруси» не обойтись.