Близнецы и "звезда" в подземелье
Шрифт:
— Сволочи! Ворюги!.. На помощь!
Но ударить Генку было не так-то просто. Генке, который вообще вел жизнь странствующего рыцаря, участвовал в драках постоянно, увернуться от удара было делом привычным. Он ловко нырнул под руку противника, сделал шаг вперед и чуть вправо, чтобы удобнее снизу закатать этому типу по физии...
Но вот же случается такая ерунда. И на старуху бывает проруха, и на странствующего рыцаря — какая-нибудь гадская случайнбсть, иначе почему странствующие рыцари умирают такими молодыми!
О ромашкинской смерти,
Генка упал, зацепившись за складку, Ромашкин даже успел ударить его ногой в бок. Но это нисколько не спасло подлого Виталия, потому что Генка, падая, увидел под диваном еще одну туфлю. И заорал:
— Алик! Вторая!
Ну, никто бы, наверное, не угадал, что такое крикнул Генка. А Олег угадал. И, мгновенно оценив обстановку, нанес Ромашкину два длинных удара. Необходимо было обездвижить Ромашкина хотя бы на какое-то время.
Виталий действительно упал, а Олег бросился под диван, где совсем недавно лежала его любимая сестренка и откуда Ромашкин безжалостно ее вытягивал. Спружинив на руках и прогнув спину, Олег проскользнул под диван. А странствующему рыцарю не надо было объяснять, как вести себя дальше. Он схватил Ромашкина за ногу, дернул на себя и, когда Ромашкин упал, проговорил вполне серьезно:
— За каждый писк буду выбивать по зубу!
Он уже сидел на Ромашкине верхом, а кулаки у «странствующего» Генки были очень впечатляющие. Да и Ромашкин еще далеко не пришел в себя после ударов Олега.
Когда и вторая туфля оказалась в руках у Олега, раздался звонок в дверь — вопли Ромашкина все-таки возымели действие.
— Открой и скажи, что это была глупая шутка! — прорычал Генка. — Иначе мы вместе с тобой отправляемся в милицию, и там ты рассказываешь... — он показал на Ольгины туфли. — Клянусь, тебе лучше с нами разобраться!
Он отпустил Ромашкина, и тот неуверенно подошел к двери:
Кто там?
Чего ты там разоряешься, Витася? — это был голос того доброго дядечки, который сказал, что покараулит их мопед.
Да все нормально, дядя Слав, просто ржем тут с корешами...
Наверное, дядя Слава еще не успел отойти от двери, а Виталий уже попал в крепкие руки Олега:
Где она?!
Я все расскажу! — пролепетал Ромашкин, и этот лепет от такого крепкого парня слышать было довольно-таки странно. — Я ни в чем, поверьте, не виноват!
Где моя сестра?
— Да я покажу, пошли... Тут совершенно рядом, в подвале.
Ужас схватил Олегово сердце ледяной рукой.
— Вы меня отпустите, ребят, вы меня?..
Вместо ответа он получил по физиономии. Пришел в себя, понял, что если он в течение одной минуты не покажет, где эта девчонка, то ее дикий брат просто зарежет его, или задушит, или
На что Ромашкин рассчитывал потом, он совершенно не представлял, просто автоматически делал все, что ему приказывали, лишь бы этот Олег...
— Сейчас, сейчас. Нужен фонарь. Там темно.
И тут же сообразил, что в темноте он мог бы как-нибудь... Но теперь уж было поздно!
— Где она там у тебя сидит, гад?!
— Да не у меня, да все нормально! — и старался держаться поближе к Генке, который тоже, конечно, не станет его защищать, но по крайней-то мере не убьет!
Они спустились в подвал, прошли через все темные помещения. И наконец оказались в той комнатке, где Ольга была обречена на одинокое сидение.
Голый стол у стены, рядом, словно отброшенный чьей-то рукой, стул на полу. Но сестренки родной там не было!
— Я не знаю... — взмолился Ромашкин. — Я ее тут оставил!
И опять от страха он дал промашку! Ведь легко мог бы сказать, что это Висюлькин ее сюда приволок, а он только видел, только подсматривал. Но вот надо же — от страха проговорился!
Но Олег в эту секунду увидел дырку под потолком. И мигом взгромоздившись на стол и стул закричал... впрочем, мы уже знаем, что он закричал. Потом, услышав ответ, повернулся к Генке:
— Держи его крепко!
Узнав, что нужна веревка, Генка вместе с «пленным мерзавцем» (так он называл про себя Ромашкина) сбегал в его подлую квартиру. Потом Олег полез за сестренкой своей ненаглядной... Радость троицы вполне понятна, как и страх Ромашкина, когда ему было объявлено, что теперь ОН посидит тут!
И где Надя?! — это уже пророкотал Генка.
Я точно...
Однако его вранье было прервано самым решительным образом. На что Ольга заметила, что бить военнопленных нельзя. Если даже они настоящие преступники.
И тогда Виталий, надеясь на помилование, сообщил, что это улица Королева...
— Около кладбища которая? — сурово спросил Генка.
Ромашкин молча кивнул, словно именно в этом была его особая вина. Но соседство с кладбищем того дома, где томилась в плену бедная Надя Моро-ва, было чистой случайностью. Просто там находилась пустая квартира Виталькиной тетки Валентины Васильевны, которая уехала на заработки в Москву да там и -прижилась — пока на два года, а дальше — видно будет!
Когда они собрались уходить из подземного каземата, с Ромашкиным случилась настоящая истерика — до того он боялся. И Ольга подумала, почему так получается: чем человек более жесток с другими, тем он оказывается трусливей! Господи, да веди же себя достойно, скажи: «Да фиг с вами, враги проклятые! Умираю, но не сдаюсь!»
Ромашкин зарыдал, схватил Ольгу за руку:
— Ну, хоть ты, ну хоть ты!
Генка оттолкнул его. И каждый раз, закрывая очередную дверь, они слышали дикий вой попавшегося злого труса... А может, оно получилось и слишком сурово? Но, знаете, как же еще научишь таких людей?