Близнецы по несчастью
Шрифт:
Голосуя подъезжающей машине, я в сотый раз спросил себя, действительно ли все три старых подпольщика теперь вне подозрений? И, к своему удивлению, не смог ответить утвердительно. Теория еще нуждалась в проверке.
Глава 23
Валерия
Она дожидалась меня на даче. В серебристой кофточке, черной бархатной юбке и серебристых босоножках Валерия выглядела умопомрачительно.
– Ты шикарна, – отвесил я банальный комплимент. – Извини за расхожую фразу, но перед тобой не Пушкин.
Я действительно был ею очарован.
Она махнула рукой:
– Давай о деле. Мне кажется, у тебя хорошее настроение. Значит ли это…
Я скривил губы:
– Трупов не стало меньше. Просто ты действительно потрясно выглядишь. Ничего, что я так запросто разговариваю с будущим мэром?
Женщина передернула плечами:
– А Свиридов и его подруга?
Только сейчас я почувствовал, как устал. За один день мне пришлось
– Они мертвы, – устало ответил я. Ее аквамариновые глаза потемнели.
– И ты спокоен, черт возьми?
– Прости, я очень устал. – Стоило зайти в прохладную гостиную, как ноги сами понесли меня к дивану. Валерия схватила меня за руку:
– Разве ты сегодня ничего не будешь предпринимать?
Я коснулся головой подушки и пробормотал:
– А ты продвинулась с Огуренковым?
Она кивнула:
– Мои люди занимаются им. Думаю, здесь не о чем беспокоиться, если только мы не опоздали. Что ты узнал от стариков?
– Ровным счетом ничего. – Я поудобнее устроился на диване, чувствуя себя выжатым до предела. Не было сил даже принять душ. – Лера, я прошу тебя приступить к поискам прямо сейчас. Это очень важно. Действуй одна, я все равно ни на что не годен. Этой ночью мне так и не удалось поспать.
Валерия покорно вздохнула:
– Хорошо. Конечно, тебе нужно отдохнуть. Я-то отлеживалась целый день, а теперь примчалась сюда и требую объяснений от человека, еле держащегося на ногах, – она сделала шаг по направлению к двери. – Мои подчиненные не звонят, возможно, ничего не выяснили. Значит, я сама позвоню шефу СБУ Крыма. Он хороший приятель моего мужа. Уже сегодня нам станет известно, где Петр Огуренков, и удастся предупредить его.
На пороге Валерия задержалась:
– Ты спросил подпольщиков о второй части дневника?
Я зевнул:
– Они ничего не знают. Однозначно.
– И никаких предположений?
Я снова зевнул, деликатно прикрыв рот:
– Вот именно, никаких. Придется попотеть, разгадывая загадку.
Валерия еще не открыла калитку, а меня уже сморил крепкий здоровый сон.
Глава 24
Петр Огуренков, выйдя из дома, направился к своей машине, на ходу набирая номер генерала Свиридова. Вот уже несколько часов Александр Афанасьевич не брал трубку. Впрочем, возможно, Петр и сам виноват. В полдень, выведя машину из гаража и приготовившись ехать на условленную встречу, он вдруг получил приказ от непосредственного начальника немедленно прибыть в управление. Его продержали в приемной почти четыре часа, и все для того, чтобы сообщить: ложная тревога. Очутившись на улице, Огуренков набрал Свиридова. Телефон не отвечал. Офицер хотел сразу же лететь к Александру Афанасьевичу, однако голод дал о себе знать, и он уступил просьбам жены отправиться к бывшему шефу после обеда и поехал домой. Быстро расправившись с сытной едой, он снова попытался связаться с генералом – снова безуспешно. Теперь, роясь в кармане в поисках ключа, мужчина успокаивал себя. В конце концов Свиридов – очень пожилой человек, состояние его здоровья могло ухудшиться. Тогда родственники, уложившие в постель любимого дедушку, запретили ему отвечать на звонки. Другой бы на месте Огуренкова стал бы дожидаться, пока Свиридов сам выйдет на связь (ведь мобильный зафиксировал все входящие звонки), но, к сожалению, Петр относился к тем натурам, которые доводили до конца начатое дело. Открыв дверь машины – серебристой «Шкоды Октавия», эсбэушник принял решение во что бы то ни стало сегодня повидать старика и повернул ключ в замке зажигания. Сильный взрыв потряс окрестности. Красивый мощный автомобиль, гордость владельца, развалился на куски, словно по взмаху волшебной палочки.
Оперативности Валерии можно было только позавидовать. Вечером она сообщила мне домашний и мобильный Петра Огуренкова и, примостившись рядом, наблюдала, как я нажимал кнопки радиотелефона. Мобильный молчал, домашний раздражал короткими гудками, потом ответила какая-то женщина, вероятно, его жена, которая из-за душивших ее рыданий долго не могла вымолвить ни слова. Наконец мне удалось выяснить: эсбэушника постигла участь генерала Свиридова. Валерия, почувствовавшая мое состояние, с тревогой заглянула мне в глаза:
– Что случилось, Никита?
– Огуренков, – я не узнавал своего хриплого голоса.
Ее тонкие пальцы сжали мое запястье:
– Что с ним? Ранен?
Я покачал головой. Она побелела.
– Убит?
Она вскочила с дивана и стала нервно ходить по комнате:
– Как это случилось?
– Взрыв в машине.
Женщина закусила губу.
– Они не останавливаются ни перед чем. – По ее лицу потекли слезы, и она размазывала их вместе с дорогой косметикой. – Теперь мы никогда не узнаем правду. Правду, которую я хотела преподнести в подарок моему городу.
– Узнаем, – уверенно заявил я. – Вот увидишь.
В тот день наш разговор не клеился, и Валерия, сославшись на срочные дела, вскоре ушла, чему я, честно говоря, был рад: мне хотелось
На город опустились сумерки, лунная дорожка золотила темную поверхность моря, звезды заглядывали в окна большой гостиной, а я все сидел, обхватив голову руками. Что делать дальше, если люди, готовые ответить на мои вопросы, мертвы? Найти семью генерала Свиридова и попросить позволить покопаться в бумагах покойного? Выйдет ли из этого толк? Только теперь я оценил по заслугам своего загадочного врага, всегда опережавшего меня на несколько шагов. Если в номере генерала и были какие-то бумаги, преступник позаботился о них. Обыскать одноместный номер ничего не стоило. А вот побывал ли он в доме Снежковой? Я хлопнул себя по лбу и стал быстро собираться. Преступник вряд ли обшарил каждый уголок, если даже и посетил жилище Татьяны Павловны. Мне могла улыбнуться удача.
После трагических событий следовало быть предельно осторожным. Впрочем, даже наречие «предельно» не характеризовало в полной мере всю опасность моего положения. Неведомый враг обложил меня со всех сторон и наверняка подступил к надежной крепости, укрывшей меня, – даче Валерии. Я уже начал сомневаться, оставалось ли это место безопасным.
– Не беспокойся, – сказал я себе как можно бодрее. – Если тебя захотят убить, найдут множество способов.
Я осторожно покинул хоромы кандидата в мэры и осмотрелся по сторонам. Вроде бы слежки нет. Если честно, я уже ни в чем не был уверен. Ну ладно. Стараясь держаться вблизи кипарисовой аллеи, я упорно продвигался в нужном направлении. За мной никто не шел, если, конечно, подонки не научились летать. Домик Снежковой, скромный одноэтажный старичок с давно не крашенными ставнями, встретил непрошеного гостя зловещей тишиной. Однако он был пуст – и этого оказалось достаточно, чтобы поднять настроение. Перемахнув через почерневший забор, я очутился на грядке с помидорами, поблескивавшими при свете луны золотистыми бочками. Где-то неподалеку астматическим лаем зашлась собака. Осторожно ступая по свежевскопанной земле, я прошел к крыльцу и потянул за ручку входную дверь. Она подалась на удивление легко. Дрожавший от свежего морского ветра, я, представлявший, какая картина предстанет моему взору, юркнул в темный коридор. Здесь явно кто-то побывал. Старенький коврик, прикрывавший дощатый пол, небрежно отбросили в сторону. В большой комнате царил разгром. Визитер вытряс все из черного допотопного шкафа, разбросал содержимое ящиков тумбочки с поцарапанной кое-где полировкой. Пожелтевшие от времени письма смешались со старушечьими платьями, простыми чулками и халатами. Вероятно, искали то же, что было нужно и мне. Вытерев пот, я присел на трехногий табурет. В голове юлой вертелась мысль: нашли? Ответ напрашивался сам, и весьма неутешительный. Либо в жилище Снежковой вообще не было ничего интересного, либо мой визит оказался напрасным. И все же я решил сразу не уходить. Луч моего фонарика цепко обшаривал разбросанные по полу вещи. Если Татьяна Павловна и писала что-либо в последнее время, то только письма. Никаких блокнотов или тетрадей мне не попалось. Обреченно махнув рукой, я собирался уже покинуть развороченный дом, как лента луча осветила пыльную поверхность журнального столика, на котором покоился треснувший корпус мобильного телефона. Я подошел поближе. Внутренности сотового явно унес преступник, но для меня тоже кое-что осталось. Вероятно, разговаривая со Свиридовым или Огуренковым, женщина держала в руках карандаш и на подпорченной полировке машинально вывела фразу: «Искать среди живых и мертвых». Я оцепенел. В голове галопом пронеслись сотни разных мыслей, настолько разных и противоречивых, что ни одна не зацепилась за память. От размышлений меня оторвала соседка, громко закричавшая кому-то в темноту:
– Коля, в доме Татьяны свет! Вызывай милицию!
Меньше всего я хотел видеть Колю и уж совсем не желал попасть в лапы здешних блюстителей порядка. И сделал все, чтобы этого не случилось.
Глава 25
Прибежав на дачу, я быстро включил электрочайник. После прогулки на свежем воздухе, стоившей, наверное, нескольких седых волос, совсем не хотелось есть. Организм просил воды, и я решил побаловать себя огромной кружкой ароматного чая. Мягкий диван заманчиво блестел кожаной подушкой. Однако сон не входил в мои планы. Фраза, случайно начертанная Снежковой, не давала покоя. Что она означает? Как это понимать? Намек на события или просто риторический вопрос? Каких мертвых имела в виду покойная? Тех, которые были расстреляны с Котиковым? Или… Я сделал большой глоток, не чувствуя, как кипяток обжигает рот и губы. Загадочное изречение дрелью буравило мозг. Искать среди живых… Искать среди мертвых… Есть ли здесь вообще какой-то смысл? Мы и так ищем среди живых и мертвых. Нет, остановил я себя, мы как раз ищем среди живых. Ни один казненный подпольщик не был предателем – это утверждают все. Может, в этом и наша ошибка? Я отставил кружку в сторону. Как бы то ни было, на мне лежал тяжелый груз ответственности за жизнь трех пожилых людей.