Близняшки от тирана. Потерянная семья
Шрифт:
– А… это вы… – как-то странно мнется он. – Вересова Оксана Юрьевна?
– Да, это я.
– Это вы охранник? Вы разрешили увезти какому-то чужому мужику ребенка?! – вопрошает дядя Гена, грозно наступая на испуганного мужчину.
– Да он… да я… Давайте я запись покажу? Вы всё поймете. Только позову директора.
– Покажите запись! Потом позовете! – требует Гена, и мы заходим на небольшой пост охраны, где я падаю в предложенное кресло, вглядываясь в маленький экранчик.
Вижу дорожку, по которой мы приехали. Потом шикарную машину черного цвета,
Мгновенно узнаю Лизу.
Она держит за руку… точную свою копию.
Хватаюсь за сердце, боль охватывает всё мое тело целиком, кусаю губы в кровь, отчетливо понимая, кого я вижу. Сестренку Лизы… Я не знаю, как ее зовут. Я в абсолютном неведении, как зовут мою вторую дочь, о которой всегда запрещала себе думать. Которую вижу всего лишь второй раз в жизни.
Но судьба распорядилась так, что сестры нашли друг друга.
– Видите? Видите, как девочки похожи? Я был уверен, что они близняшки! Не отличишь же!
Молчу, я не в силах говорить. Вглядываюсь в экран – там из машины выходит он, человек из моего прошлого. Я сразу же узнаю волевое хмурое лицо, черные волосы, плотно сжатые губы.
Арслан Бакаев, отец моих детей.
Он велит девочкам садиться в машину, оглядывается по сторонам и машет рукой своему охраннику, чтобы тот договорился с постовым.
– Он сказал, что это его дочки, что в лагере им плохо, он их забирает, – оправдывается растерянный постовой. – Я же не знал… Я и подумать не мог… Ну они же явно сестры.
– Вы за это сядете, – угрожает Гена, стискивая мои плечи, – вы ответите за это, я сейчас вызову полицию!
Выворачиваюсь из его захвата и смотрю прямо в глаза:
– Какая полиция, Гена? Ты же знаешь нашу ситуацию…
Он замолкает. Естественно, он знает.
Знает, что полиция грозит мне самой за то, что я сделала. Я не должна была никогда пересечься с Бакаевым. Но он нашел мою девочку и забрал ее. Конечно, он сразу догадался, что это за ребенок.
Его дочь, которую он считал умершей в родах.
Которую я забрала себе.
Глава 2.
Моих сил хватает лишь на то, чтобы упасть на переднее сиденье внедорожника. Стискиваю пальцы до побелевших костяшек и жду, пока Гена сядет за руль и увезет нас из этого места. Он очень дотошный и не оставит ситуацию нерешенной. Меня трясет, не могу вытерпеть ожидание. Жаль, что я так и не научилась водить машину, вождение мне попросту не далось.
Мысленно я уже не здесь, в лагере никто мне не поможет вернуть мою девочку. Плевать, что руководители не понесут наказание, на всё плевать, это неважно…
Мне срочно нужно ехать к Бакаеву в столицу, умолять, убеждать… Я совсем не знаю этого человека. Видела считаные разы. Вообще, во время моей недолгой работы лаборантом в перинатальном центре я наблюдала совсем другие отношения суррогатной матери и родителей, решившихся на этот сложный шаг.
Обычно они регулярно встречаются с той женщиной,
Семь лет назад, Москва, перинатальный центр «Возрождение»
– Как мама, Оксан? – озабоченно спрашивает тетя Валя, сестра отчима, пристроившая меня после медицинского колледжа лаборанткой к себе в перинатальный центр. Короткие темно-рыжие волосы тети Вали красиво вьются вдоль длинного вытянутого лица, такого же как у ее брата. Убери кудри – и получится точная копия отчима. Сходство немного пугает.
Запыхавшись после быстрого бега из больницы досюда, переодеваюсь в белый халат и иду с ней в лабораторию.
– Плохо, теть Валь, необходима пересадка почки, нужны деньги, – со вздохом сообщаю ей о нашем непростом положении. У нее есть деньги, должность позволяет, но у меня и в мыслях нет просить у нее в долг. Сумма слишком велика. Я не поверила своим ушам, когда лечащий врач мамы назвал ее мне украдкой в кабинете.
– Ага, намекнули, что очередь будет годами длиться? – понимающе кивает она. – Знаю, знаю… Всё можно решить быстрее, так? И почка сразу найдется?
– Да, – снова вздыхаю, занявшись привычной рутиной. Боюсь напутать что-то, потому что сложно сосредоточиться. Прокручиваю в голове варианты развития событий. Успокаивающая рука тети Вали на моем плече пугает так, что я резко оборачиваюсь, уронив на пол пробирку. Пустую. К счастью, я не уничтожила ничего важного. Пока убираю крошево из стекла, тетя Валя задумчиво на меня смотрит.
– И что думаешь делать?
– Квартиру продать можно… – неопределенно пожимаю плечами. Больше денег взять негде. Дядя Гена зарабатывает хорошо, но не настолько.
– Удумала тоже! А жить где! С мамкой и Генкой? У тебя должно быть собственное жилье. Жениха нет? – спрашивает зачем-то.
– Нет… – удивленно вскидываю взгляд, не понимая вопроса.
– Недавно у тебя медкомиссия была… со здоровьем все в порядке… – продолжает она бормотать. – А ты никогда не думала стать суррогатной матерью, девочка?
– Что? – чуть не роняю очередную пробирку и бросаю это гиблое дело. Сегодня я пока не в состоянии работать. – Нет, конечно нет. Даже в голову не приходило. Как можно отдать своего ребенка?!
– А так, запросто! – фыркает тетка, внимательно смотря на меня. На мой живот. Берет какие-то документы в руки, просматривает их. – Есть у меня пара одна. Татарская семья, богачи. Несколько протоколов ЭКО делали. Тщетно. Последний раз применили агрессивную схему гормонов, но яичники практически никак не отвечали на стимуляцию. Двадцать зрелых яйцеклеток получили. И что ты думаешь? Тяжелая побочка. Яичники начали расти. Она вдобавок поправилась на десять кило. Депрессия у дамочки. А тут еще это. С мужем всё в порядке, сдал материал, оплодотворили клетки и культивировали эмбрионы, заморозилось только пять… Дамочку в больницу, гиперстимуляция, прокол… В общем, не прижился ни один эмбрион.