Близость. Переходя черту
Шрифт:
От такой откровенной и порочной картины мне становится не по себе. Чувство дикого стыда растекается по щекам и грудной клетке, и я отвожу глаза в сторону, не в силах смотреть Андрею в глаза.
Тело после перенесённого оргазма становится ватным, и чувствуя слабость в мышцах, я безвольно падаю головой на подушку.
Глава 22. Катя
Андрей аккуратно ложится на кровать рядом со мной, целует в висок и притягивает к себе моё влажное от пота тело. Обнимает, гладит, ласкает каждый миллиметр моей
Теперь его ласки становятся медленными и нежными. Он мягко касается моей шеи губами, слегка посасывая тонкую кожу, порхает пальцами по животу, поднимается выше и мягко накрывает рукой мою обнажённую грудь, сильнее вжимаясь в меня бёдрами.
Я чувствую, что его член по прежнему твёрдый. Но Андрей не предпринимает попыток возобновить то, что минуту назад происходило между нами.
Ощущения медленно начинают стихать, тяжёлая дымка до сих пор окутывающая мой разум постепенно рассеивается, и в этот момент я думаю о том, что сегодня он был со своей невестой. Вполне возможно, между ними был секс, а теперь он тут, со мной, довёл меня до оргазма и делал все эти вещи, которые, наверняка ещё несколько часов назад проделывал с Кристиной.
От этих мыслей в груди болезненно жжёт, и я начинаю дрожать от жуткой боли, сдавливающей грудную клетку, и сжимающею сердце.
Меня трясёт настолько сильно, что зубы начинают стучать друг об друга, словно меня голой кинули в ледяной сугроб. Глаза начинает щипать и спустя мгновение по ним скатываются горячие слёзы, вырывая из моего горла громкй всхлип - исход моей душевной боли и отчаяния.
– Катя?
– Андрей приподнимается на локтях и непонимающе смотрит в мои затуманенные от слёз глаза.
– Малыш, что случилось?
В какой-то момент я замечаю, как его, до сих пор расслабленное выражение лица, начинает меняться. По нему словно проскальзывает тень осознания чего-то. Возможно он понял, о чём я думаю сейчас.
– Маленькая, давай поговорим.
– Андрей умоляюще смотрит на меня, сжимая моё голое плечо, но я скидываю с себя его руку, резко отстраняясь к краю кровати.
– Уходи, Андрей.
– сдавленно шепчу, отводя глаза в сторону. Я не могу сейчас заставить себя посмотреть ему в глаза. Мне кажется, что если я это сделаю, это просто убьёт меня
– Прошу тебя, Катя. Нам необходимо обсудить произошедшее.
– он пытается схватить меня за руку и притянуть к себе, но я отдёргиваю руку и отрицательно машу головой, больше не сдерживая громких всхлипов.
– Малыш, я тебя умоляю. Прости меня, я не должен был так поступать. Прошу дай мне возможность всё тебе объяснить.
Эти слова словно обухом бьют по моему рассудку, грубо врезаясь в мозг и отдаваясь в голове звонким эхом.
"Я не должен был так поступать"
"Я не должен был так поступать"
"Я. Не должен был. Так. Поступать"
Отшатываюсь от него, словно он только что дал мне пощёчину. Понимание всей сложившейся ситуации бьёт наотмашь, заставляя меня вздрогнуть и в ужасе раскрыть
Андрей жалеет о том, что сделал. Он только что изменил со мной своей невесте и теперь жалеет об этом. Жалеет о том, что между нами было.
Мужчина снова предпринимает попытку притянуть меня к себе, но в этот момент, меня накрывает волна такой бешеной истерики, что я уже совсем не сдерживая себя начинаю кричать во всё горло, бить его кулаками по груди и требовать, чтобы он немедленно ушёл.
Андрею всё же удаётся обхватить меня за плечи, и крепко прижать к себе, хоть я и продолжаю кричать и отчаянно вырываться.
Он гладит меня по голове, целует в макушку, укачивает словно ребёнка, а я в этот момент думаю только о тех словах, которые он произнёс всего несколько секунд назад.
Он жалеет.
– Тихо, малыш. Успокойся.
– шепчет Андрей возле самого моего уха.
А я в это время невольно вспоминаю наше детство. Когда я была маленькой и что-то заставляло меня плакать, он также качал меня на руках, целовал в макушку, гладил по спине, шептал на ушко какие-то ласковые слова. Вообще только Андрею всегда удавалось меня успокоить, даже мама была не в состоянии залечить мои наивные детские раны.
Эти воспоминания, казавшиеся раньше такими приятными и ценными, сейчас покрываются в моём сознании красной пеленой ядовитой горечи. Теперь прикосновения Андрея больше не приносят мне желанного успокоения, а, наоброт, причиняют нестерпимую душевную боль.
Та нить, что с самого моего рождения прочно связывала нас вместе, необратимо запуталась и изуродовалась. И я боюсь, что если кто-то из нас попытается потянуть со своего края, то она может и вовсе разорваться, навсегда раделив нас и окончательно сделав друг для друга чужими.
– Ты должен уйти, Андрей.
– прерываю молчание хриплым от долгого крика голосом. Надорванные связки саднит и я тяжело сглатываю, старась слегка смягчить першащее горло. Вновь отстраняюсь от мужчины и смотрю на него холодным взглядом, вкладываю в него уверенность в сказанных мной словах.
– Я люблю тебя, Катя.
– взгляд Андрея прожигает меня насквозь, а его слова острой иглой колят в самое сердце, причиняя такую нестерпимую боль, что я невольно морщусь.
Я чувствую себя преданной и использованной. Андрей только что довёл меня до оргазма, был со мной так близок, как ни один другой мужчина, целовал и трогал там, где никто никогда меня не касался, заставлял испытывать то, что никто кроме него не может заставить меня почувствовать.
А после сказал, что жалеет о случившемся и напомнил, что любит меня, тем самым обозначив нашу родственную связь. Стоит этой мысли пронестись в моей голове, как я тут же вспоминаю, что до сих пор сижу рядом с ним совершенно голая. Волна дикого стыда охватывает моё сознание, и я торопливо подтягиваю на себя одеяло, спеша скрыть от Андрея свою наготу и кутаясь в него до самого подборока.
Андрей молча наблюдает за моими действиями, хмурится, но ничего не говорит, вновь переводя взгляд на моё лицо и встречаясь со мной глазами.