Блок
Шрифт:
Я поворачиваюсь и вижу, как Молли вытянула вперед руки, словно держа руль. Слезы обжигают мне глаза при виде сестры такой, какой она была до того, как Хэппи опустошила планету, до того, как меня посадили в тюрьму, до смерти наших родителей, до всего этого.
В реальном мире Молли стала Клоном – так называют наркоманов, потребляющих «Побег» [2] . В последний раз, когда я видел ее, она была под кайфом, без сознания, истощенная. Но здесь, в прошлом, в моих воскресших воспоминаниях, она была той юной девочкой, которую я знал, моей лучшей подругой.
2
Редакция
Мелкие кудри ее черных волос подпрыгивают, пока она раскачивается в такт движениям воображаемого космического корабля. Поношенная футболка (некогда моя) доходит ей до колен.
– Слышал, что я сказала? – повторяет она, резко посмотрев в мою сторону. – Их сотни! Что будем делать?
Я глубоко вздыхаю, прогоняя эмоции, нахлынувшие на меня при виде сестры, и вхожу в роль.
– Капитан Молли, – обращаюсь я к ней молодым и высоким голосом, с трудом сдерживая смех, – предлагаю отступить, просто их слишком много.
– Отступить?! – недоумевает Молли, ухмыляясь. – Лука, я никогда не убегаю. Заряжай пушки!
– Есть, капитан! – отвечаю я и спускаюсь на две ступеньки вниз к пушкам космического корабля.
А потом первый этаж Вертикали «Черная дорога» начинает растворяться, Зона Разума творит свою странную магию, и вот мы уже не просто притворяемся, что ведем битву в космосе, – мы оказываемся в космосе.
Бетонная лестница плавно переходит в футуристическую палубу корабля. Сквозь огромное окно впереди видны звезды и планеты, усеивающие черное небо. Мы оказываемся за пределами орбиты большой зеленой планеты, и перед нами сотни кораблей поменьше нашего.
Я вожусь с пушками, направляя их и дергая за рычаги, запускающие снаряды.
– Это значит, что мы практически в пределах их досягаемости, – отмечаю я.
– Пусть попробуют! – отзывается Молли, маневрируя корабль сквозь просторы космоса. – Наша огневая мощь слишком велика для…
Молли замолкает, когда на горизонте зеленой планеты появляется огромный материнский корабль.
– Ну ладно, – говорит она, – а вот теперь бежим!
Все оставшееся время в Зоне Разума проходит в эпической погоне по космосу. Мы путешествуем со скоростью, близкой к скорости света, в искаженном времени. Отбиваемся от атакующих кораблей, с помощью генератора поля невидимости проникаем на материнский корабль.
Какое-то время я жду, что Хэппи обратится против меня и попытается выудить информацию, но иногда Зона Разума – это просто Зона Разума; она для того, чтобы сохранять наш рассудок здравым, чтобы Жатва подпитывалась нашим страхом.
Вскоре, слишком рано, как мне кажется, голос Хэппи сообщает, что у меня осталось пять минут на пребывание в Зоне Разума. Сердце замирает при мысли, что я должен снова вернуться в пустоту Блока.
Молли побеждает последнего пришельца, трехметрового монстра-насекомого с новейшим вооружением.
Я говорю ей, что люблю ее и скучаю, она отвечает, что тоже скучает по мне.
И исчезает.
Я рад, что в этот раз Хэппи не выпытывала у меня информацию, что это был просто сеанс восстановления рассудка, иллюзия свободы, чтобы я не сошел с ума.
Мир вокруг становится белым, белизна постепенно превращается в мою камеру. Я снова неподвижен и парализован, лежу на кровати, и впереди меня ждут шесть часов сплошного безумного одиночества
После попытки побега, встречи с Киной и ее поцелуя мне стало труднее с этим справляться. Каким-то образом эта искорка надежды сломала меня. Мне больно осознавать, что нет ничего более жестокого, чем надежда, и будет лучше полностью отказаться от нее.
День 34 в блоке
Сегодня Зона разума предлагает мне воспоминания из Аркана.
Ночь среды, а точнее два часа по полуночи четверга. Каждую неделю в это время Хэппи отключала функции безопасности на три часа, чтобы запустить диагностику и обновления, и в это время наш надзиратель Рен Солтер, Совершенная, в которую я был влюблен практически с первого дня нашей встречи, незаконно выпускала нас из камер.
Я считаю от ста до нуля, прислонившись головой к стене, давая время Харви, моему другу, тоже заключенному, спрятаться. Я знаю, где он спрятался, ведь это мои воспоминания; он в камере Малакая, а в реальности Малакай нашел его первым и накричал на него за то, что тот опрокинул стопку комиксов. Но в Зоне Разума я вхожу в камеру Малакая, и она медленно превращается в джунгли, где Харви прячется среди деревьев, более не нуждаясь в костылях, на которых ходил всю жизнь.
Мне грустно снова видеть Харви. Он был одним из первых, может быть, даже самым первым, кого Хэппи инфицировала вирусом-убийцей. Он превратился в Полоумного и умер, упав со стены, разделяющей камеры во дворе Аркана, пытаясь в своем измененном психическом состоянии напасть на Кину.
После приключений в воображаемых джунглях, бегства от огромных диких кошек и браконьеров и освобождения пойманных носорогов, я возвращаюсь сознанием в камеру, которую и не покидал, и где еще шесть часов буду страдать от паралича. Затем меня отправляют на жатву энергии. И так каждый день, снова и снова.
День 36 в блоке
В Блоке я никогда не сплю, я впадаю в некое бессознательное состояние, из которого ускользает реальность. Я называю это спящим режимом.
Каждый день охранники вырывают меня из этого режима и тащат в центр камеры.
На протяжении двенадцати часов я сражаюсь с адом жатвы, чувствуя, как пот течет с меня ручьями, испытывая неимоверный страх, уверенный в том, что умру, что меня разрывает на части, что я горю, задыхаюсь, тону.
Наконец, жатва заканчивается, меня снова вводят в состояние паралича.
Начинается сеанс в Зоне Разума. Сегодня – воспоминания о маме. Мы вместе поем наши любимые песни, не попадая в ноты, но нас это совершенно не заботит. Воспоминание превращается в грандиозный рок-концерт с многотысячной толпой.
А потом оно заканчивается, и я снова впадаю в спящий режим.
День 38 в блоке
Двенадцать часов жатвы.
Шесть часов в Зоне Разума; воспоминание о школьных друзьях, о том, как мы летним днем прыгали в реку, превращается в приключение о подводном плавании с исследованием древних кораблекрушений и подводных пещер.