Блокада. Книга 3
Шрифт:
— Что он, с фон Леебом чай пил, что ли? — нахмурился Жуков.
Он стоял в двух шагах от Королева, широкий, большеголовый, расставив короткие ноги в плотно обтягивающих икры сапогах, и, казалось, заполнил собой всю комнату.
— Где Бычевский? — спросил он.
— Насколько мне известно, товарищ командующий, полковник Бычевский еще с вечера отправился в сорок вторую.
— Я хочу знать, готов ли оборонительный рубеж по Окружной дороге?
— Насколько мне известно…
— Меня не интересуют ваши «насколько» и «поскольку»! Я хочу знать, сможет ли дивизия занять ночью
Несколько мгновений Жуков прислушивался к доносившимся издалека глухим артиллерийским разрывам.
— По каким районам бьют? — отрывисто спросил он.
— Имею лишь данные за истекшие сутки. — Королев поспешно схватил со стола донесение МПВО, которое читал перед приходом Звягинцева, протянул его Жукову.
Тот взглянул на листок и уже готов был бросить его обратно на стол, но внезапно, видимо под влиянием какой-то пришедшей ему в голову мысли, снова поднес листок к глазам.
— Так… — задумчиво произнес он и направился к расположенным на квадратном столике телефонам. — Где у вас прямой со штабом МПВО?
Королев указал на один из аппаратов.
Командующий снял трубку.
— Говорит Жуков. По каким районам бьют?
Несколько секунд молча слушал. Потом сказал:
— Ладно. У меня все.
Положил трубку на рычаг и обернулся к Королеву:
— А ну, дайте еще раз это донесение.
Внимательно перечитал и как бы про себя отметил:
— По Ижорскому и Кировскому бьют… И вчера и сейчас…
Потом поднял голову и проговорил:
— Понял замысел?
— Я думаю… — начал было Королев, но Жуков прервал его:
— Вот и я думаю!.. Ладно. Еще раз напоминаю: пусть Бычевский немедленно со мной свяжется.
Он повернулся к двери и только тут заметил прижавшегося к стене Звягинцева. Смерил его взглядом с ног до головы, строго спросил:
— Кто такой?
То, что этот генерал является командующим фронтом, Звягинцев понял из разговора сразу же. «Но как же Ворошилов? Значит, маршал уже не командующий?» — недоуменно думал он.
Лицо генерала показалось Звягинцеву знакомым, хотя он никак не мог вспомнить, где и когда видел его.
Резкий вопрос командующего привел Звягинцева в замешательство. Выручил Королев — доложил за него:
— Майор Звягинцев из нашего инженерного управления…
— А чего здесь болтается, раз инженер? — прервал его Жуков.
— Товарищ командующий! — обретя вдруг дар речи, громко и даже с вызовом проговорил вытянувшийся в положение «смирно» Звягинцев. — Я болтаться привычки не имею. Выполнял боевое задание на Лужской линии. Получил ранение. До выезда на фронт был прикомандирован к оперативному отделу. Поэтому из госпиталя явился сюда.
Королев слушал Звягинцева и в душе клял его на чем свет стоит. Уверенный, что сейчас разразится буря, он из-за спины Жукова делал отчаянные знаки. Но, вопреки его опасениям, Жуков спросил почти добродушно:
— Из госпиталя?.. То-то они тебя вырядили, как чучело огородное. Куда угодило?
— В ногу.
— Осколочное,
— Так точно.
Уловив явную перемену в тоне командующего, Королев сказал:
— Вот, товарищ командующий, не хочет в штабе работать, опять в строй просится!
— А ну, пройди по комнате! — приказал Жуков Звягинцеву.
Звягинцев сделал несколько шагов, слегка припадая на левую ногу.
— Шкандыбаешь, — усмехнулся Жуков и обернулся к Королеву: — Пошлете его на Кировский завод. Ясно?
— Так точно! — поспешно ответил Королев.
— Товарищ командующий! — чувствуя, как загорелось от обиды лицо, воскликнул Звягинцев. — Разрешите обратиться. При чем тут завод? Я прошу… настаиваю, чтобы меня послали на фронт. Я знаю, в частях большая убыль командного состава… Я…
— Отставить! — оборвал его Жуков. — «Я знаю»! А то, что в районе Кировского из пулеметов стреляют, это ты знаешь? А что от Кировского до Дворцовой площади танку полчаса ходу, ты знаешь?!
Он пошел к двери и уже с порога бросил:
— Сегодня же направить на Кировский!
Некоторое время в комнате царило молчание, нарушаемое лишь мерным стуком метронома.
Наконец Королев заговорил:
— Я думаю, ты все понял. Это новый командующий фронтом генерал армии Жуков.
«Жуков! — вспомнил Звягинцев. — Ну конечно же я видел его тогда в Кремле, на совещании…»
— А где же маршал? — спросил он.
— Отозван в распоряжение Ставки.
— Павел Максимович, ты прости меня, — взволнованно проговорил Звягинцев, — понимаю, не мое дело обсуждать… Но скажи откровенно… Что же, он… лучше Ворошилова?
Королев медленно прошелся по комнате. Остановился напротив Звягинцева.
— Знаешь, Алексей, хотя действия старших начальников никогда с подчиненными не обсуждаю, но на этот раз… сделаю исключение. Сядь.
Он подождал, пока Звягинцев сядет у стола, сам сел напротив и продолжал задумчиво, как бы размышляя вслух:
— Понимаешь, сам уяснить хочу. Тут такое дело случилось. В первый же день, как он приехал, попался я ему под горячую руку. Подробно рассказывать нет времени. Словом, думал, разжалует, рядовым на фронт пошлет — у него это запросто. Но обошлось…
— Но разве у него есть право?.. — недоуменно начал было Звягинцев.
— Обстановка дает право, Алексей! — с горечью в голосе прервал его Королев. — Враг под Ленинградом стоит, погнать его вспять пока не удается. Наоборот, сами ежечасно под угрозой вторжения живем. И вместе с тем есть перемены при новом командующем, есть, — продолжал Королев, и чувствовалось, что он хочет и себе ответить на вопрос, над которым в горячке дел ему некогда было задуматься. — Перемены эти прежде всего в том, что Жуков потребовал изменить тактику. Раньше, что греха, таить, закопаемся в землю, и, если противник молчит, мы и рады. Он в атаку, мы — «стоять насмерть, ни шагу назад». А теперь иначе. Немец лезет — защищайся. Затих, перестал атаковать — не жди, не радуйся передышке, атакуй сам. Это не только новая тактика. Это… иная психология, если хочешь знать! Вот чего требует новый командующий. Хочешь сказать — резок? Согласен, резок, иной раз жесток даже. Но…