Блокада. Трилогия
Шрифт:
Хозяин прищурившись смотрел на него своими желтыми тигриными глазами.
— Ваши предложения, товарищ Берия.
— В целом я согласен с товарищем Абакумовым, — нарком бросил быстрый взгляд на Виктора, — но хочу внести существенное дополнение. Специальную группу следует сформировать не просто из хорошо обученных диверсантов, а из бойцов с особыми способностями.
Он снял пенсне и быстро протер стекла мягкой фланелевой тряпочкой.
— В институте доктора Гронского специально изучают так называемых уникумов — людей, умеющих передвигать предметы силой мысли, зажигать взглядом огонь,
Абакумов согласно кивнул — последнее время, как хорошо было известно Берии, он зачастил в Лесной Дом.
— Я предлагаю отыскать людей с особыми и уникальными способностями среди солдат и офицеров Красной Армии и военно-технического персонала, — раздельно проговорил Берия. — Я считаю, что среди миллионов советских воинов наверняка найдется пять-десять человек, обладающих такими дарованиями.
В тигриных глазах Хозяина вспыхнули огоньки, и Берия понял, что его план сработал.
— Для поиска таких бойцов я предложил бы использовать систему Особых отделов, которой руководит товарищ Абакумов, — продолжал он, тепло улыбнувшись Виктору. — Особые отделы получают информацию в буквальном смысле слова со всей страны. Необходимо лишь подготовить подробную инструкцию, которая облегчила бы задачу уполномоченным Особых отделов, дала бы им четкое представление о том, кого им нужно искать.
— Что скажете на это, товарищ Абакумов? — трубка Хозяина нацелилась в грудь начальника Управления Особых отделов. — Как оцениваете предложение товарища Берии?
— Интересное предложение, товарищ Сталин. Неожиданное. Надо, конечно, как следует все обдумать…
— Нет времени, — оборвал его Сталин. — Пока будем думать, немцы обскачут нас по всем статьям. Они и так уже получили гигантскую фору, а вы собираетесь облегчить им жизнь? Предложение товарища Берии — дельное. Составьте инструкцию и разошлите ее по всем фронтам, тыловым и учебным частям. Чем скорее мы получим сведения о том, есть ли у нас подобные… вундеркинды, тем оперативнее сможем приступить к решению главной задачи. Есть возражения?
— Никак нет, товарищ Сталин, — бодро отозвался Абакумов. «Чему он радуется? — удивился Берия. — Или еще не понял, что уже не играет первую скрипку в этом концерте?»
— Хорошо. В таком случае, на вас — информационное обеспечение и отбор участников группы. Общее руководство операцией — ваша забота, товарищ Берия.
Выходили из кабинета Хозяина молча. Абакумов старался не смотреть на своего шефа. Когда миновали приемную Поскребышева, Берия сам взял его за пуговицу кителя и негромко проговорил, глядя на рослого Абакумова снизу вверх:
— Виктор, ты не понимаешь, как тебе повезло. Тебе доверили сформировать специальную группу для работы в тылу противника, а ведь это вотчина Меркулова. Не обижайся, что я немного поправил тебя, в одиночку ты бы не справился. Руководство такой операцией требует специального опыта, которого у тебя пока нет. Я знаю, ты рассчитывал на помощь Фитина, но он завязан на Всеволода, а Всеволод отныне тебе
— Есть принять ситуацию такой, как она есть, товарищ народный комиссар внутренних дел, — ответил Абакумов глухо, и по тому, как официально он произнес эти слова, Берия понял — Виктор обижен по-настоящему. И не просто обижен — взбешен тем, что у него из-под носа увели разрабатывавшуюся им операцию, лишили его шанса продемонстрировать Хозяину свою незаменимость. И, конечно, никогда этого унижения не забудет.
… Поэтому, когда Абакумову удалось в рекордно короткий срок обнаружить двоих кандидатов в «уникумы» — неуязвимого старшину Теркина и владеющую чудесным даром исцеления медсестру Серебрякову — Берия почувствовал, что пришла его пора сделать очередной ход. В группу необходимо было включить своего человека, и нарком вспомнил о Вольфе Мессинге, который вел в разведшколе НКВД занятия с наиболее одаренными курсантами. Конечно, сам Мессинг в диверсанты не годился, но найти подходящего кандидата среди его учеников казалось делом несложным. Единственная проблема заключалась в том, что поиск и отбор членов группы был прерогативой Абакумова, а Берия не хотел демонстративно унижать своего заместителя еще раз. Зачем своими руками выращивать врага из вчерашнего друга? Он позвонил Виктору рано утром (тот, как хорошо знал Берия, был совой, с утра соображал туго) и, изображая озабоченность, сказал:
— Слушай, мне тут вот что пришло в голову… Хорошо бы в группу включить гипнотизера.
— Гипнотизера? — повторил не проснувшийся еще Абакумов.
— Да. Помнишь, я рассказывал тебе о Мессинге? Так вот, я подумал — давай-ка возьмем кого-нибудь из его курсантов. Надо только посмотреть, кто из них на что способен.
— Замечательная идея, — неуверенно проговорил Абакумов. — Я распоряжусь…
— Кто у тебя вундеркиндов искал? — перебил его Берия. — Ну, порученец твой…
— Сашка Шибанов.
— Вот-вот, Шибанов. Пришли его ко мне сегодня, мы с ним навестим товарища Мессинга. Мне тоже интересно взглянуть, чему там учит наших разведчиков артист оригинального жанра…
Мессинг порывисто поднялся навстречу наркому — невысокий, лысоватый брюнет с большим еврейским носом и пронзительными черными глазами. Берия улыбнулся доброй, чуть смущенной улыбкой, которую он приберегал для общения с пионерами или творческой интеллигенцией, но в глаза Мессингу заглядывать не стал, смотрел в сторону.
— Вам, наверное, уже объяснили цель моего визита, Вольф Григорьевич?
— Да, мне звонил ваш помощник, товарищ Саркисов, — для иностранца Мессинг довольно чисто говорил по-русски. — Он сказал, что вас интересует, кто из моих курсантов проявляет наибольшие способности к внушению…
— Гипнозу.
Мессинг виновато улыбнулся.
— Правильнее все-таки — внушению. Я не учу курсантов гипнозу. Гипнос — по-гречески «сон», гипноз, следовательно, наука о погружении в транс, особое, родственное сну, состояние. А моя цель — пробудить и развить в курсантах способность внушить другому человеку все, что им необходимо, ни в коем случае не усыпляя его.